В один из сентябрьских дней на складе появился самый «старый» член нашей экспедиции – Михаил Иванович Сериков. Он один из опытнейших ледоисследователей института. Вероятно, ни одна крупная арктическая экспедиция не обходилась без его расчетов и указаний, касающихся физико-механических свойств льда. С самого начала, когда в научную программу нашей станции были включены ледоисследовательские работы, нам стало ясно, что без Михаила Ивановича не обойтись. Появившись первый раз на складе, Михаил Иванович внес большой длинный сверток, обшитый мешковиной. В нем – самые необходимые орудия труда ледоисследователя: ледовые буры различной конструкции и назначения. Михаил Иванович бережно положил сверток на пол, вывел на нем кисточкой красной краской «Л-1» и сам проследил, как Боря Ремез записал в блокнот огрызком карандаша: «Л-1 – ледовые буры».

Со второй половины сентября появился наш доктор. Невысокого роста, очень подвижный, с выразительными живыми глазами, Гена Горбунов быстро нашел общий язык со всеми полярниками. В отличие от остальных, ему предстояло первый раз отправиться в Арктику, и, надо сказать, он готовился к ней весьма тщательно: все ящики с медикаментами и приборами запаковывал сам, не доверяя этой работы никому.

Иногда в шуме голосов в подвале слышался громкий и требовательный голос Артура. Он появлялся всегда внезапно, быстро осматривал ящики и отрывисто спрашивал:

– Сколько ящиков упаковали?.. Все ящики маркируете? – и тут же, не дожидаясь ответа: – Борис… где Борис?.. Здесь он… Борис, сколько у нас хозяйственных ящиков?

Борис начинает искать куда-то затерявшийся блокнот. В подвале поднимается суматоха. Кто-то считает ящики…

– Тридцать два хозяйственных! – кричит Волдаев.

Борис наконец находит свой блокнот, быстро перелистывает его и замирает, обнаружив там только 31 ящик. От волнения он начинает заикаться.

– П-почему тридцать два? – спрашивает он и с недоумением смотрит на Волдаева.

– А так, тридцать два! – радостно сообщает тот.

Борис засовывает в рот огрызок карандаша, впивается глазами в блокнот и лихорадочно листает страницы.

– Кто п-подписывал п-последний ящик? – наконец вопрошает он, стремясь перекричать гул голосов. Не дождавшись вразумительного ответа, он отчаянно машет рукой, бросает блокнот и сам влезает в груду ящиков. – А вот он, не п-подписан! – раздается вскоре его торжествующий голос. – Артур!.. Артур!.. Вот он!

Но Артур уже давно исчез из подвала, так же внезапно, как и появился.

Все участники экспедиции приходили на работу к восьми утра, собирались у маленького флигеля, притулившегося во дворе к зданию института. От этого невзрачного одноэтажного флигеля ежегодно отправляются экспедиции в Арктику и Антарктику, отсюда делаются первые шаги к обоим полюсам Земли.

Ребята усаживались на большой деревянной скамейке, что возле дома напротив флигеля, курили, негромко переговаривались, обсуждая последние новости. Ровно в восемь из домика выходил Артур и, поглажиая усы, не спеша подходил к скамейке. Здоровался, закуривал. Молча курил, потом решительно бросал окурок и начинал давать указания.

– Так… Сегодня Валя в Морпорт, получать продукты, – обращался он к Вале Дондукову, повару экспедиции. Валя – один из самых молодых участников экспедиции, ему всего 21 год. В Арктику и вообще в экспедицию он едет впервые. Ему все очень интересно. Слегка приоткрыв рот, он смотрит на Артура и согласно кивает головой.

– Аэрологи и радисты – на склад, забивать ящики, – продолжает Артур. Леонид плотнее заматывает шарф и ищет глазами своего помощника, второго радиста, Валерия Кривошеина, только что пришедшего в наш коллектив.