– Судаков готовит машину, мы с Горбуновым едем в магазин. Саруханян и Евсеев – стажироваться по астрономии и актинометрии. Воробьев – заниматься хозяйственными делами.

Михаил Евсеев – метеоролог-актинометрист

Анатолий Николаевич Воробьев, старший аэролог и парторг будущей станции, докуривал в стороне сигарету. Немногословный, всегда спокойный – еще одно ценнейшее приобретение нашего коллектива. Огромный опыт арктических экспедиций и зимовок, большая выдержка, мужество и скромность Анатолия Николаевича не раз выручали его в труднейших испытаниях в Арктике. Он, заместитель Артура по общим вопросам, занимался приемкой всего оборудования и довольствия станции. Все, начиная от маленьких сверл и кончая трактором, должно быть соответствующим образом оформлено и учтено.

На этом распределение на работу кончается. Все расходятся по своим местам.

И так изо дня в день – сентябрь, октябрь. Наконец вроде бы все упаковано, разложено и записано. В середине октября четыре самолета Ан-12, доверху набитые экспедиционным грузом, стартуют в Ленинградском аэропорту и берут курс на перевалочную базу на пути к ледяному острову. Наш вылет назначен на 27 октября.

Эдуард Саруханян – океанолог

Последние дни самые напряженные, приходится срочно доделывать то, что не успели или не смогли сделать раньше. В эти дни к экспедиции присоединились еще трое: океанолог Вадим Углев, метеоролог Виталий Прозоров и инженер-ледоисследователь Олег Смелков.

Накануне отлета по традиции мы собрались в просторном кабинете директора института, Героя Социалистического Труда, доктора географических наук, ныне академика, Алексея Федоровича Трешникова. Почти все экипажи СП начинали свой путь к полюсу из этих стен. Присели перед дальней дорогой.

– Ну как, жены всех отпускают? – спросил Алексей Федорович.

– С радостью, – ответил кто-то, и мы рассмеялись.

– А ведь я не шучу, – улыбнувшись, продолжал Трешников. – И у остающихся, и у отъезжающих должно быть легко на душе. Сообщайте родным о себе почаще, не заставляйте их волноваться и приходить в институт, чтобы узнать о вашей судьбе. И еще одно пожелание, – помолчав, добавил он. – О нас, полярниках, любят писать. Будут писать и о вас. Будут называть вас мужественными, отважными. Но я надеюсь, что головы у вас не закружатся и вы прежде всего будете скромными. Ну, а в остальном все, кажется, ясно. Народ вы молодой, здоровый, трудностей не боитесь. Так что все должно быть нормально… В добрый путь…

Рано утром 27 октября все члены экспедиции собрались в аэропорту. Настроение немного грустное – все мы покидаем родных на целый год. Объявлена посадка. Все… До свидания, Ленинград, до свидания, родные.

Москва встретила нас ненастным серым утром. Под ногами хлюпала вода и разбрасывался в стороны мокрый снег, первый снег осени 1969 года.

Идем по многолюдным московским улицам. В эти последние часы как-то особенно запомнились уличные шум и суета, кафе и гостиница «Юность», где продавались горячие сардельки и кофе. Вся эта привычная городская жизнь уходит от нас на долгое время.

Аэропорт Внуково. Родные и знакомые многих полярников приехали провожать нас в Москву. Запомнилась мать Эда – маленькая худенькая женщина, неотрывно смотревшая на сына.

Мерно гудят моторы Ил-18. Хорошенькая стюардесса разносит минеральную воду, шумит вентилятор над головой. А мысленно я еще дома. Вспоминается последний день перед отъездом, лица родных и знакомых.

Слева от меня через проход сидит Олег Смелков. Для него, высокого и здорового парня, путешествие в самолете истинное мучение: некуда деть ноги. Он сидит боком в кресле, перекинув ноги через поручень и выставив их в проход. На лице – мировая скорбь.