Алёна, только сейчас заметившая в руках Степана маленького зверька, бережно взяла его и посадила в клетку, поставила туда миску с водой и насыпала на пол клетки немного зёрнышек. Затем улеглась рядом со Степаном, успевшим к тому времени спрятать опасный контейнер. Вскоре они уже крепко спали, спали до тех пор, пока их не разбудил восторженно-радостный вопль проснувшегося Ваньки, увидевшего в клетке бельчонка, который испугался столь бурной реакции мальчика и заметался в поисках убежища.

Проснувшаяся от крика Алёна, чтобы успокоить сына, протянула его прутом по мягкому месту. Вместо того, чтобы перестать орать, Ванька взвизгнул что было сил и повернулся к матери:

– Ты, что? Больно же! – закричал он, бросился с кулаками на мать и лишь потом увидел отца, с улыбкой наблюдавшего за разгоревшейся баталией. Он резко остановился, а Алёна быстро схватила его за руки, резко развернула спиной к себе и несколько раз шлёпнула рукой там же, где до этого "прогулялся" прут. А Степан, приподнявшись на локте, другой рукой вызволил отпрыска из рук жены, и повернув его лицом к себе, наставительно произнёс:

– Я тебя чему учил, сынок? Уметь сдерживать эмоции, не обижать женщин, и тем более, никогда и ни при каких обстоятельствах не поднимать на них руку, особенно, на мать! Ещё раз такое увижу, не обижайся, выпорю как сидорову козу, мамкина порка тебе лаской покажется. Ясно тебе? Твёрдо усвоил, повторять не надо?

Ванька, испуганно глядя то на отца, то на мать, заикаясь, сказал:

– Понял, отец, больше такого не повторится. Да и не стал бы я бить маму, это просто от неожиданности так получилось. – и тут же повернувшись к Алёне, сказал: – Прости меня, мамочка, я больше так не буду. Просто я так обрадовался бельчонку и не подумал о том, что разбужу вас. Можно я его с собой возьму, когда на улицу пойду гулять, ребятам покажу?

– Конечно, можно. Только из клетки его не выпускай, а то убежит. Попробуй потом поймать его. Вот как привыкнет к тебе и к своему новому жилищу, тогда можно будет его выпускать из клетки. Но сначала надо позавтракать, а уж потом пойдешь гулять.

После завтрака Ванька, схватив клетку с бельчонком, унёсся к друзьям, Алёна занялась хлопотами по хозяйству, а Степан попытался разобраться в записях Антона. Честно говоря, он многого не понял, уж слишком мудрёно было описание процесса добычи радиоактивного вещества и методов его обработки. Что его заинтересовало, так это возможность незаметно для начальства утаивать часть добытого без опаски попасться на месте преступления, быть пойманным с поличным.

Помимо этих записей Антон нарисовал подробный план шахты, пометив на ней участки с наиболее богатыми залежами урановой руды. Степан внимательно рассматривал схему расположения жилых помещений и проходов к запасным выходам из шахты. "Молодец парнишка, смышлёный", – подумал он, – "Возможно, стоит пристроить его к делу."

На следующий день Степан тщательно собрал нужные ему для дальнего и, возможно, длительного похода вещи, сходил с женой и сыном в лес, где они занимались сбором грибов и ягод, а он охотился, чтобы домочадцы не нуждались в пище во время его отсутствия. Во время охоты он незаметно для своих ненадолго исчез из леса, встретился со своим городским знакомцем и договорился насчет вылазки в город, сообщив ему, что товар, о котором был уговор, он уже достал. Выходить надо было уже на следующий день, чтобы успеть к ночи дойти до городской стены. Именно в эту смену будет дежурить охранник, с которым была налажена связь.

Вернувшись домой, Степан встретился со своими друзьями, теми самыми, с которыми они недавно ходили на "охоту" за материалами, и попросил их на всякий случай во время своего отсутствия присмотреть за его домочадцами. На расспросы друзей о цели его похода Степан сказал, что обязательно расскажет им обо всем после возвращения. А пока что просил, если кто будет разыскивать его, особенно, из посторонних, чтобы они говорили, что он ушёл на охоту куда-то в дальнюю местность и когда вернётся назад – неизвестно.