Игорь читал немного, смутно помнил несколько романов Пелевина, к прочтению которых принудила его Марьяна, но характеристику Маменьки запомнил и теперь с интересом наблюдал за олигархом.

Наконец Василевич улыбнулся. Стало понятно, почему он нравится женщинам. Улыбка решительно приоткрывала другие сущности, скрывающиеся за его небритой физиономией. Казалось, в этой физиономии живет вечность: египетские пустыни, израильское побережье, полтавская степь, снега Килиманджаро… Белесые ресницы, светло-голубые водянистые глаза, от взгляда которых многим становилось не по себе.

– Буду краток, ребятки. Дискуссия и прения не имеют смысла. Если вы хотите знать, под что я дам деньги, то тут никакого секрета нет: вы идете единым блоком и 30 процентов списка – наши.

Сережа Большой перестал улыбаться, но не перестал поглаживать манжету. Женя Маленький засмеялся. Очкарик осуждающе взглянул на него, и стало ясно, что идея не пришлась ему по душе. Возможно, он хотел закричать «Грабят!», но вовремя понял всю бесперспективность этой реплики.

– 30 процентов – это чистый грабеж, – подал наконец голос Горенко. – Мы приняли на себя ответственность и риски ситуации, мы потеряли Крым и истекаем кровью на Востоке. Да, нам нужен ваш ресурс, но треть списка нам не простят ни друзья, ни враги.

…Женя Маленький мигнул стенографистам и молча прикрыл за собой дверь. В коридоре на смертельно близком расстоянии от двери стоял официант. Лицо его было напряжено, пальцы сосредоточенно сжимали поднос с грязной посудой. Женя Маленький молча смотрел ему в глаза, покачиваясь на носках. Лицо парня бледнело и покрывалось испариной.

– Кто таков? – промурлыкал Женя, мгновенно подобравшись.

– Денис… – на чистейшем русском ответил белобрысый паренек в белой рубашке и бабочке, делая шаг назад. Маленький нажал «кнопку тревоги» в кармане и профессионально облапил подонка.

Охрана уже была рядом.

– Обыскать и выбить, что эта скотина делала под дверью, – проговорил равнодушно и зашагал прямо по коридору.

«Вот, б…дь, жизнь идет, а я тут хрен знает чем занимаюсь. И Маша спит с этим студентом, к гадалке не ходи».

…В течение 28 часов Женя Маленький не мог покинуть «Хилтон». Даже трехчасовый перерыв на обед не дал такой возможности. У Василевича опять был массаж, работа с энергетиком и консультации с юристом.

– Женя, а что это за х…й с горы в очках? Не знаешь часом?

– Технолог Всеволода. Мы с ним работали. Я работал, ты просто забыл. Дай ему понять, что он в теме и в доле, – и он убедит любого, что земля имеет форму чемодана. Мы должны прямо сейчас доказать американцам, что у нас общие симпатии и общие интересы. Всеволод – мэр, Горенко – президент, что еще надо, чтобы спокойно встретить старость?

– Женя, а сходи-ка к этому х…ю с горы, пообедай с ним. Объясни, что мы – люди благодарные.

– Валерий Олегович, пока моя молодость бездарно проходит в интригах и подкупах, Машка спит со студентом.

Смешок, крошечный глоток виски, вытянутые ноги…

– Машка? – переспросил сонно. – Машка… Брось, другую найдем!

…Через 15 минут в номер Очкарика постучали. Женя Маленький просиял в открытую дверь лучезарнейшей из улыбок. Очкарик скривился и хотел закрыть дверь. Но вместе с улыбкой Женя мгновенным движением протиснул ногу в проем и промурлыкал:

– Ну, брось, наши хризантемы в саду вовсе не отцвели. Есть разговорчик…

– Пошел нах…, ты мне за 2005-й еще должен!

– Душа моя, я ведь и не отказываюсь. Обсудим? По соточке?

Очкарик с отвращением пропустил прекрасного негодяя в глубину номера. И потекла неторопливая беседа при выключенных телефонах («батарейки на стол, скотина!»), заглушаемая звуками телевизора.