– Ну, хватит! – воскликнула она, не сдержавшись. – Ты сказал очень много, о чём после пожалеешь. Ты не вправе осуждать меня, я твоя мать, и всё, что ты имеешь, это благодаря мне! – Она тяжело выдохнула. – Мы с отцом дали тебе самое лучшее, и вот твоя благодарность – всё, что ты можешь, это тратить его деньги! Ты влюбился в неё только оттого, что тебе нечего было делать, только от скуки, а не потому что она какая-то особенная!

В последнее она вложила всё своё возмущение, накопившееся за долгое время, и, наконец, смогла взять себя в руки, а он, наоборот, ещё больше разошёлся:

– К вашему сведению, матушка, не я один в этом доме бездумно трачу деньги отца. Вспомните, ваши недавние обеды, которые изрядно потрепали нервы вашему мужу. – При этом она побледнела, не силах что-либо вымолвить, а он продолжал. – Так что хватит попрекать меня, я веду жизнь мало чем отличающуюся от жизни других. Но то, что вы сделали с Лизет, я никогда не забуду и вам не прощу!

Он встал, и, кинув тяжёлый взгляд на мать, направился к двери. Чуть помедлив, он повернулся, и сказал:

– Я поеду вместе с кузиной, я обязан сопроводить её и убедиться в её безопасности. Не пытайтесь остановить меня, я уже всё решил.

Она тоже встала, поражённая его внезапным решением:

– Ты не можешь ехать! Вы вдвоём окажетесь в неловком положении! Опять пойдут слухи, от которых я с таким трудом избавилась в прошлый раз!

Она чуть ли не умоляюще смотрела на него, потеряв всю свою холодность и чопорность. Он, чувствуя себя победителем, был доволен произведённым эффектом, но затем решил сгладить между ними напряжение, сказав ласково:

– Ну, подумайте, матушка, что будет намного приличнее, если девушку будет сопровождать родственник. Я делаю это не из каких-то своих личных побуждений, а только для того чтобы сохранить репутацию нашей семьи. Подумайте, что скажут родственники в деревне, увидев Элизабет одну? Что вы грубо обошлись с ней, что выгнали её из дома, что она попала в немилость. И вы думаете, они захотят принять у себя надолго такую особу?

Он усмехнулся, видя, что она постепенно принимает ход его мыслей. Она поняла, что его аргументы обоснованы, и как бы ей не хотелось его отпускать, как бы её не страшила мысль об их совместном путешествии, она приняла его идею с несвойственным ей смирением.

– И когда ты вернёшься?

– Выеду утром на следующий день. Полагаю, что прекрасно проведу немного времени с тётушкой и дядюшкой, передам им от вас горячие приветы, думаю, они будут в восторге.

Он сиял, радуясь, что задуманное ему удалось, а она лишь глубоко вздохнула, провожая его взглядом, а затем задумчиво посмотрела в окно. Как же так вышло, что он склонил её в свою сторону? Ладно, она переживёт этот неприятный момент, ведь скоро они заживут прежней жизнью, и следа не останется в их доме от Лизет.

Вечером Василиса Ивановна вошла в спальню своей племянницы с намерением сообщить ей новость об отъезде. Она ласково улыбнулась и взяла её за руки. Говорила она мягко и сладко, пытаясь дать понять, что не желает ей зла, а всё делает только ей во благо. Лизет только сейчас явственно осознала, что этого она боялась больше всего на свете, и что это рано или поздно должно было произойти. Но всё равно она была опечалена и до конца не верила, что вот уже через несколько дней покинет этот дом, который уже считала своим, что, быть может, навсегда распрощается с его обитателями. Хоть её покровительница и говорила, что она может вернуться в любой момент, Лизет понимала, что её здесь видеть не хотят и ждать не будут. Василиса Ивановна не упомянула, что Мишель хочет тоже ехать, в надежде, что он может передумать, поэтому Лизет осталась в неведении, что между сыном и матерью состоялся разговор. Хозяйка дома пожелала девушке спокойной ночи и даже поцеловала её слегка в лоб, после чего тихо покинула её комнату, оставив Лизет всю ночь переживать самые неприятные и тревожные чувства. Она и плакала, и молилась, и убеждала себя в том, что дело не стоит таких переживаний, но успокоения так и не нашла.