В «Зазеркалье» упоминалась «Принцесса Брамбилла», и в ее отношении Дей была также категорична: это нельзя читать индивидуально и самостоятельно, это нужно брать на группе. Но на группе ни один из этих текстов так и не появился.

Единственный раз, когда Дей побывала у меня в гостях, связан с тем же сайтом – ей нужно было отсканировать фотографии с семинара в Затамске, копии которых также точно нельзя было оставить себе. Слишком много было категорических запретов, которые ну никак нельзя было обойти. Уже состоялся случай, когда я прямо из круга молча ушел из квартиры, чтобы не начать возмущаться тем, как Дейдра ведет занятие. И уже иногда проводил через себя люциферизм, что также на пользу группе не шло, по сути своей это был протест против Дей.

Костя о том периоде моей жизни и отношениях с Дейдрой сказал чуть позже: «Ты хотел, чтобы она покорилась тебе на своей территории, а так не бывает». Пожалуй, он был прав.

В начале осени я в числе немногих был приглашен на день рождения Дейдры. В голове была пустота относительно того, что ей пожелать, поэтому после дежурных слов только поблагодарил за то, что «убила во мне «школу философов». «А Кастанеду так и не смогла!» – неожиданно печально произнесла Дей. Кастанеда мне был тогда слишком дорог, отказываться от Пути воина было равносильно отказу от самого себя. Холод был в какой-то степени прибежищем, моим неприятием окружающего меня мира, и порой спасением от Школьного градуса, который я не держал.

За пределами занятий в жизни группы я участия почти не принимал, но меня не бросали: Новый год было решено встречать всей группой у Валентина. Буквально накануне я в составе клуба практической психологии ездил с ночевкой на турбазу: строго вегетарианский стол, никакого алкоголя, новогодняя программа, беззаботность и веселье, и мои ни на чем не основанные претензии на всеобщее внимание.

«Два салата и напитки по собственному выбору», но на окорочка складывались. Я ехал к Валентину без особого настроения, нервничал от неопределенности ситуации и постепенно повышавшегося психологического градуса.

Люди вели себя естественно, веселились, участвовали в конкурсах и получали и дарили подарки, практически все были в новогодних костюмах. Запомнился совершено нестандартный новогодний наряд Алекса Иванова: заслуженный прораб в строительной каске.

Едва ли не всю ночь я так и просидел на диване. Внутри был обычный набор: подавленность, негативы, отторжение… Ближе к утру стали укладываться спать. Я уехал на первом же транспорте.

Я несколько лет пытался привести на Корабль знакомых, которые как и я ушли из «школы философов». Рассказывал о Корабле участниками клуба практической философии и знакомцам из молодежного движения. Подозреваю, что были среди них такие люди, кого я оттолкнул своей грубостью, но были и те, кто говорил: «Ну, это только ты горишь!», а кто-то на первом месте ставил построение карьеры, «а потом уже займусь эзотерикой». Первые так и затерялись в горизонтальной среде, а из вторых подобие карьеры сделали буквально несколько девчонок, довольно заурядным образом. К Пути из них не обратился никто.

В клубе практической психологии я познакомился с бывшим ошевцем, который после множества семинаров пришел к закономерному выводу: состояние теряется, а трансформация не происходит. Он единственный из моих тогдашних знакомцев пришел на семинар Звездочета. Корабль помогает человеку определиться, кем и каким он хочет быть: легкие элементы устремляются вверх, тяжелые элементы выпадают в осадок