Эдвард покорно принял весло, сделал несколько пробных гребков – неизвестный задергался в воде отчаяннее, пытаясь нагнать начавшую удаляться от него шлюпку. Ему явно не хватало сил на то, чтобы одновременно держаться на плаву и бороться со встречным течением, сносившим его назад. Быть может, это и впрямь было мастерски разыгрываемым спектаклем, рассчитанным на то, что люди в лодке сжалятся и решат подойти поближе… В конце концов, пиратам, много лет плававшим в этих водах, лучше известны подобные уловки!

Эдвард снова оглянулся через плечо на темную тень, подумал и с силой швырнул весло на дно шлюпки, под ноги оторопевшим товарищам:

– К черту! Я сам поплыву туда.

Плавал он, благодаря прошлому юнги и последним месяцам службы на судне, вполне сносно. Эдварду хватило всего пяти или шести минут, чтобы подплыть к неизвестному на расстояние десятка ярдов. Темная фигура хрипела и булькала что-то невнятное: держаться на воде несчастному, похоже, становилось все труднее. Дойли заколебался: еще, чего доброго, решит утащить его за собой на дно, спятив от жары и обезвоживания – но, устыдившись таких мыслей, подплыл ближе. Худая смуглая рука тотчас уцепилась за его плечо.

– В… В-вы… – Голос оказался женский, хотя и страшно сорванный и сиплый. Эдвард, подавив желание отшатнуться, правой рукой торопливо принялся загребать, чтобы удержаться на плаву, а левой поймал незнакомку за подбородок. Все возможные мысли мгновенно вылетели из его головы, когда он разглядел ее лицо. С запавшими щеками, отчетливо выступающими под сухой кожей скулами и дугами бровей, ярко и жутко блестящими глазами – на него было сложно и неприятно смотреть, не выдавая внутреннего содрогания. Охваченный жалостью и отвращением, Эдвард поспешно отвернулся обратно к шлюпке:

– Сюда! Сюда, скорее! Нам нужна помощь! – Собственный голос вдруг показался ему слабым и жалким.

– По… мощь, – хрипло повторила за ним девушка – трудно было в таком состоянии определить ее возраст, но Эдварду показалось, что она лет на пять или шесть моложе его – и вновь с дикой, обреченной силой впилась ногтями в его плечо. – Е… ему.

– Кому? – не понял Дойли. Незнакомка не отвечала, переводя дыхание – воздух со свистом выходил из ее сухого горла и направлялся обратно. – На острове остался кто-то еще?

Шлюпка была уже совсем близко. Эдвард почти без усилия – тело девушки, казалось, не весило совсем ничего – перетащил незнакомку через борт и сам тяжело плюхнулся рядом:

– Воды, воды дайте скорее, она умирает!

Питер, с сомнением посмотрев на него, отстегнул от пояса объемную флягу. Дойли, позабыв о головной боли и намокшей одежде, мерзко облепившей тело, выхватил ее, подполз к девушке, приподнял ее горячую голову и поднес флягу к судорожно шевелившимся губам. Вниз он старался не смотреть: одного звука жадно втягиваемой сухим горлом воды было достаточно, чтобы его начало мутить.

– Хватит, хватит, – спохватившись, вмешался Эйб. – Нельзя сразу много пить. Бедняжка, сколько же она пробыла на том острове?

– Во… восемь… дней, – глухо проговорила девушка. Лежа на спине, она жадно слизала с губ остатки воды, и в ее остановившемся взгляде вдруг появился ужас: – Б… Б-Билл…

– Это ваш товарищ? – сжимая ее слабую горячую руку, спросил Эдвард. Страшные, черные, будто у какого-то огромного насекомого, глаза девушки засверкали:

– Он там, на ост… ро… ве. Я… По… пожалуйста, я… в поряд… ке. Помогите ему!.. – вдруг захрипела она совершенно разборчиво, с явным усилием приподнимаясь на локтях и хватаясь за рукав Эдварда. – По… могите!..

– Хорошо, хорошо, мы поможем! Я обещаю, – поспешно прибавил тот, догадавшись, чего от него ждут. Девушка снова откинулась на спину, что-то невнятно бормоча.