— А если отец не доживет до завтра? Гипертонический криз в любой момент может вызвать инсульт или инфаркт, — нагнетает мать.

— Он под наблюдением врачей. Ничего с ним не случится, — спокойно отвечаю я.

— Так нельзя, Саш. Твой отец в больнице, а ты говоришь о нем, как о постороннем человеке, — вскочив, она начинает нервно расхаживать вдоль барной стойки. — Ты даже не представляешь, как он сильно переживает из-за вашей ссоры. Может быть, это и стало причиной скачка давления.

— Вот только не надо вешать на меня чувство вины. Не прокатит. Я бы перечислил истинные причины, но ты их и сама прекрасно знаешь, — сделав заказ такси, бросаю телефон на столешницу и выразительно смотрю на мать. — Постарайся успокоиться, или тоже загремишь в больницу. Побереги нервы, мам, они тебе еще пригодятся.

— Нельзя быть таким жестоким, — бросает она на эмоциях.

— Это не жестокость, — сдержанно возражаю я.

— Нет, Саша. Жестокость, гордыня и упрямство. Этим ты весь в него. Знаешь, что я тебе скажу?

— Валяй, — без интереса киваю я. Мама останавливается напротив, лицо раскраснелось от волнения, глаза возмущенно горят. Чую, сейчас размажет меня по стенке.

— Прежде чем кого-то судить, сам стань идеальным отцом и мужем, — выдает с апломбом. Как неожиданно! Всё, я в лепёшку. Уела.

— Стану, не переживай, — заверяю с улыбкой.

— Как я могу не переживать? — в ее голосе слышатся слезы. Она порывисто обнимает меня, горько всхлипывает в мое плечо. — Ты и от меня отдаляешься. Мы почти не общаемся в последнее время. Скоро и звонить мне перестанешь.

— Не придумывай. Я просто много работаю, — смягчившись, обнимаю мать в ответ. Нельзя отпускать ее в таком состоянии. — Обещаю, что схожу к отцу в больницу. Ради тебя, — она резко вскидывает голову, улыбается сквозь слезы, благодарно целует в подбородок.

— Завтра? — кофейные глаза вспыхивают надеждой, морщинки на лбу разглаживаются. Красивая она у меня, выглядит моложе своих лет, фигура отличная, одевается со вкусом. Мужики на нее до сих пор головы сворачивают. Чего отцу не хватает?

— Завтра, — великодушно киваю я.

— А с девушкой своей когда нас познакомишь?

— Мам, такси приехало, — показываю ей дисплей телефона, уклоняясь от неудобного вопроса. — Номер машины запомни.

— Ты давно уже с кем-то живешь. Вещи женские повсюду, две зубные щетки в ванной, полотенце розовое… Я же не слепая.

— Три минуты ожидания. Тебе еще одеться нужно, — не поддаюсь я.

— Саш, я же только порадуюсь, — в матери упрямства оказывается ничуть не меньше. — Внуков буду ждать, к свадьбе готовиться...

— Тормози. Детей и свадьбы в планах пока нет, — со смешком останавливаю поток материнских фантазий. Представляю, какой бы она мне мозговой штурм устроила, расскажи я ей про Веснушку.

— А чего тянуть, если девушка порядочная и серьезная? — не унимается мать. — У тебя возраст уже подпирает. Вон, даже у Матвеевых дочка жениха завела, а ей лет-то всего ничего. К Игорю на день рождения приведет знакомиться. Света говорит, все серьезно у них. Живут вместе, — от потока удивительных новостей у меня телефон выскальзывает из рук. Наклоняюсь, чтобы поднять, в голове набатом стучит один единственный вопрос: «Что за дичь она несет?». Тем временем мама продолжает оживленно трещать: — А мне и похвастаться нечем. Ты же молчишь, как шпион. Нас, между прочим, тоже пригласили, но какие сейчас праздники… Ладно, пойду я. А то и правда такси уедет, — тяжело вздохнув, родительница наконец-то шлепает в прихожую.

Я стою, как пригвождённый к полу, уставившись расфокусированным взглядом в стену напротив, и молча охреневаю. Это какой-то дурацкий прикол? Нет, идея, конечно, неплохая. Давно надо было сдаться предкам, пережили бы уже все допросы с пристрастием. Меня одно напрягает. Почему я от матери узнаю, что мы к Матвеевым в гости идем? Когда, кстати?