Почувствовав на себе ее взгляд, он оторвался от романа и взглянул на нее.

– О чем она? – спросила его Анна.

Антонио растерялся.

– Кто?

– Книга, которую ты читаешь, – рассмеялась она.

– А, книга, – воскликнул Антонио, краснея. – Ну, даже не знаю, – продолжил он, удерживая между страницами большой палец вместо закладки, – там говорится о человеке, погрязшем в грехе уныния, который сидит запершись в своем доме и ничего не делает, но при этом завидует всем, кто способен активно действовать. Называется «Записки из подполья».

– Да, знаю, это Достоевский. Но я ничего у него не читала.

– А какие книги тебе нравятся?

Анна откинулась назад, опершись на локти.

– Джейн Остин, сестры Бронте…

– То есть ты предпочитаешь дамские романы?

– Не только. Я прочла всего Флобера, Толстого… и потом, прости, почему ты так говоришь?

– Как «так»?

– Таким снисходительным тоном. Как будто романы, написанные женщинами, недостаточно хороши.

– Нет, нет, ты неправильно меня поняла. Я ни в коем случае не хотел их принизить, поверь. Я, например, тоже читал «Гордость и предубеждение».

– И как, тебе понравилось?

Антонио пожал плечами.

– Я просто предпочитаю других писателей, вот и все.

В этот момент мимо них прошел мальчишка с тележкой, громко выкрикивая:

– Свежий миндаль! Покупайте свежий миндаль!

Анна поморщилась.

– Почему вы так кричите?

– Кто «вы»? – спросил Антонио.

– Южане.

Тот скривил губы в горькой улыбке.

– Ну, не все. – И посмотрел ей прямо в глаза.

– Ты нет. Я знаю. И Карло тоже не такой, – смягчилась Анна.

– Знаешь, я тут подчеркнул одну фразу, которая навела меня на мысли о тебе.

– Обо мне? С чего вдруг?

– Хочешь, я тебе ее прочитаю?

– Да, конечно.

Антонио полистал книгу в поисках нужной страницы.

– Вот. – И начал читать спокойным голосом: – «Мучило меня тогда еще одно обстоятельство: именно то, что на меня никто не похож и я ни на кого не похож. "Я-то один, а они-то все", – думал я и – задумывался». – Он закрыл книгу и посмотрел на Анну.

– Такой я тебе кажусь? – спросила она, нахмурившись.

– А разве ты не так себя чувствуешь?

Анна не успела ответить, потому что в этот момент к ним подбежала Лоренца, с которой стекали струйки воды:

– Тетя, папа, пойдемте! Море теплое-претеплое!

Октябрь–ноябрь 1934 года

Дымя сигарой, Карло шел по тихим узким улочкам городка. В воздухе стоял густой запах томатного соуса, доносившийся из распахнутых настежь окон. Карло остановился у двери ателье и, насвистывая веселый мотивчик, постучал.

Дверь отворила Кармела. На ней было платье в цветочек, а на шее, как ожерелье, болтался портновский метр.

– Какими судьбами? – удивленно спросила она.

– У тебя еще осталось вино твоего отца? – улыбнулся Карло.

– Нашел, когда вспомнить, – ответила она, поморщившись, и со вздохом сказала: – Заходи, раз пришел.

Карло подчинился, и Кармела закрыла за ним дверь. Ателье располагалось в аккуратной и чистой комнатке, где все было на своих местах: швейная машинка, деревянный рабочий стол, в углу – манекен, на полках – рулоны тканей и стопки журналов, а в коробочках – всевозможные портновские инструменты, рассортированные по типам. У стены напротив стола стоял начищенный до блеска стеклянный столик с вазой цветов, а рядом – два кресла, обитые красным бархатом.

– Присаживайся, – сказала Кармела, указывая на одно из кресел. – Пойду принесу вино. Подожди здесь. – И она скрылась за дверью, ведущей из ателье в жилую часть дома.

Вскоре Кармела вернулась с бутылкой в одной руке и хрустальным бокалом в другой. Она налила вина и протянула бокал Карло.

Он сделал глоток, закрыл глаза и причмокнул от удовольствия.