В Питере появилась очередное глянцевое издание. Новичкам нужны были красивые картинки, и я подсунул им нахальную статью под названием «Виктор Черномырдин и Наина Ельцина увлеклись Bombardier». Текст украшало изображение разноцветного гидроцикла.
Для каравана мы взяли пачку этих ярких газет. Они веером лежали на аквабайке так, чтобы жирный заголовок бросался в глаза.
Между городами все отдыхали. Днём солнечные ванны, вечером разговоры на палубе. В ресторане – танцы. Иногда в ресторан спускались охранники, и начинался праздник ВДВ: пассажиры жались по стенкам, а центре топтались суровые здоровяки в тельняшках. На поясе у каждого зловеще оттопыривалась кобура. Однажды кто-то достал пистолет, и танцы закончились досрочно. После этого охранников в ресторан не пускали.
На стоянках я катался на гидроцикле, потихоньку набираясь опыта. В Казани прямо напротив Кремля сел на мель. В Нижнем, когда я с открытым капотом сушил свечи, мимо промчался катер, залив гидрик водой почти до краёв. В Саратове крючок рыболова чуть не вырвал мне глаз.
В Астрахане, разогнавшись по вечерней глади, я вдруг получил по лбу такой удар, что едва не упал. «Подстрелили!» – мелькнуло в голове. Оказалось, в меня врезался здоровенный жук. Или я в него?
– Так тебе и надо. Нечего в темноте кататься, – сказала жена, выковыривая из моего лба жучиную морду. – А если бы он попал в глаз?
– Мне повезло.
– А жуку-то нет!
Пожалела… Встретила бы она его дома!
В Ярославле пришёл молодой неряха в растянутой майке и стоптанных сандалиях:
– Кто тут вчера на жёлтом гидрике катался?
– Я.
– Продаётся?
– Да.
– Сколько стоит?
Я назвал цену.
– Ага… – он немного подумал. – Возьму. Съездим за деньгами?
И протянул руку:
– Голубев. Владимир. Меня тут знают.
На причале стоял глазастый «мерс». «Ого! – подумал я. – Их и в Питере-то ещё немного!».
По дороге Голубев звонил по сотовому:
– Алё, это кто? Сколько денег в кассе? Соберите все, я сейчас приеду.
Через полчаса я выносил из магазина коробку от ксерокса. (Шутка 1996 года. На самом деле коробка была обувная). Голубев шёл рядом и, размахивая руками, рассказывал о своём гидроцикле Polaris. Продавщицы смотрели на меня с ненавистью.
На следующий день Голубев собрал друзей и решил показать класс. Кажется, во всём Ярославле аквабайк был только у него. Голубев сел за руль, резко нажал на газ… и кубарем слетел назад. Гидрик качался на волнах метрах в двадцати.
– Вот это да! – заорал Голубев. – Видели? Вот это мощь! Ахуеть!
Тогда этот стодесятисильный аквабайк был самым мощным в отрасли.
Вечером весь корабль поздравлял нас «с почином». Да мы и чувствовали себя королями: одним махом получили сумму, которую большинству здесь не заработать за всю поездку.
МЕЖДУ ПРОЧИМ
В Нижнем Новгороде проходила знаменитая ярмарка, и я решил показать там гидроцикл. Конечно, не на самой выставке, а рядом. Попросил жену поездить по воде взад-вперёд, а сам с буклетами расположился на набережной. Люди, в общем, поглядывают… но как-то вяло, без обычного «Смотри, смотри!».
Наконец, слышу истошный крик: «Славон, иди приколись!!!». По набережной бежит ватага подростков… но не в сторону аквабайка, а к новенькому ВАЗ 2110.
После Нижнего лето закончилось. Его как будто закрывал наш караван: куда бы мы ни прибывали, через два-три часа небо заволакивали чёрные тучи, холодало и начинался ливень. Из города караван уходил под проливным дождём. Больше, чем на полдня, оторваться от тучи не удавалось. Катания на гидрике стали реже, а о продажах оставалось только мечтать.
МЕЖДУ ПРОЧИМ
В этот год проходили президентские выборы. На Ельцине уже поставили крест, но он неожиданно оживился, и по всей России пошла кампания «Голосуй или проиграешь!».