– Что ты собираешься делать с девчонкой? – неожиданно интересуется, падая на барный стул за островом.

Я на сто процентов уверен, что это обычное любопытство с его стороны – то же, что было всегда – но в этот раз оно заставляет меня внутренне сжаться как перед прыжком; собственнический инстинкт – раньше даже этого словосочетания не знал – неприятно царапает внутри, и я заставляю его заткнуться.

– Ещё не думал об этом, – роняю в ответ как можно безразличнее.

– Ага, – со смешком кивает Игнат. – Я бы поверил, вот только врать ты так и не научился.

Качаю головой, подавляя ухмылку, и открываю холодильник.

– Не всё ли равно, что я собираюсь с ней делать? Кажется, это мои проблемы.

Брат ерошит волосы и проводит ладонью по лицу, как будто смертельно устал.

– Это была бы твоя проблема, будь ты в «семье» единственным ребёнком.

Мой интерес к содержимому холодильника резко остывает, когда я поворачиваюсь в сторону брата; всегда его уважал, хоть он и трепал мне нервы целую вечность, но сейчас, когда я был наказан – как же смешно это звучит... – чувствовал ещё и благодарность вперемешку с гордостью и братской любовью.

– Эй, выдохни, чувак, – хохочет Игнат. – У тебя реально безумный вид.

Закатываю глаза и возвращаюсь к своему занятию.

– А что бы ты сделал на моём месте? – задумчиво интересуюсь.

– Если ты думаешь, что сможешь обмануть Смерть и спасти девчонку, то ничего не выйдет.

– Это окрыляет, – усмехаюсь сам себе, пропуская слова брата мимо ушей.

У него ведь нет чувств – он даже не знает, что это такое – поэтому его субъективное мнение в оборот брать не стоит; понятия не имею, зачем вообще спросил – он ведь никогда не будет на моём месте.

Наверно, серьёзно верил, что брат за секунду выдаст дельный план.

– А ты уверен, что твоя цель – девчонка, а не Тайсон? – Непонимающе хмурюсь, вытаскивая пару банок тушёнки, и брат поясняет: – Этому козлу уже на кладбище прогулы ставят.

– Кстати, об этом: постарайся не подкинуть мне проблем – они и так растут в геометрической прогрессии.

Быстро соображаю на ужин картошку с тушёнкой, пытаясь представить, что любит девушка; прикидываю, насколько меня хватит не приближаться к ней – вряд ли надолго, но я должен за это время успеть привести мозги в порядок – и как она отреагирует, когда поймёт, что стала объектом моей ненормальной любви.

Скорее всего, пошлёт меня нахрен – вот только уже будет поздно.

Едва я заканчиваю с готовкой, на кухню подтягиваются остальные; они окидывают нас с Игнатом подозрительными взглядами и плюхаются на стулья по обе стороны от брата. Мы молча поглощаем еду, думая каждый о своём, и я понимаю, что сидеть в четырёх стенах больше не могу. О череп бьётся настырная мысль о том, что я не знаю даже имени девушки, и почему-то сейчас это стало для меня очень важным – будто это укрепит нашу с ней связь, если есть куда больше. Принц хмурится – заметил лихорадочное сияние на моём лице – но никак это не комментирует, и я расслабляюсь.

Я почти уверен в том, что братья подозревают меня в сумасшествии.

За те несколько часов, что я провёл дома, мороз на улице явно окреп – земля была покрыта тонким слоем инея. Ледяной ветер налетал порывами, раскачивая деревья, а мне было плевать – как был, в одной футболке, я выперся за ворота и поплёлся туда, куда меня тянуло. Это было похоже на то, как птицы отыскивают путь на юг – с той лишь разницей, что моим магнитным полюсом стала девушка. Идти было легко, ноги сами несли меня вперёд, прямо к россыпи пятиэтажных зданий; чёрт, это осложняло задачу: если бы она жила в частном доме, навещать её было бы проще. Но я не собирался вламываться в её квартиру – просто хотел послушать разговоры и, возможно, таким способом узнать её имя.