– Это за моральный ущерб, – усмехается он. – Все, беги домой. Второго числа верни мне костюм Снегурки и уж постарайся привести его в нормальное состояние, а то Ксюха меня сожрет.

– Что-нибудь придумаю, – отвечаю уже возле двери, мечтая побыстрее оказаться в душе.

Открываю дверь ключом. В комнате тишина. Странно, а где Ваня? Неужели до сих пор из магазина не пришел? А, нет, слышу, душ работает. Значит, дома. Быстренько бросаю вещи, снимаю платье и спешу присоединиться к парню. Тихонько открываю дверь и замираю от слов:

– Тань, давай, блин, быстрее. Просил же помыться у себя, какого фига ты сюда залезла?

– Не, ну вообще охамел! Поимел – и типа вали давай. А вот не приду больше, раз ты такой…

– Да ладно тебе, че ты сразу обижаться. Просто сейчас Натаха придет, не надо, чтобы она нас застукала.

– А че не надо-то? Может, пора уже? Два месяца, считай, уже спим вместе. Сколько я еще буду ждать, пока ты уйдешь от этой толстой коровы?

Последние слова, словно спусковой крючок, заставляют меня отмереть и, закрыв дверь, выйти из ванной. Так же механически возвращаюсь в спальню, натягиваю на себя халат, роняя злые слезы на едва застегивающуюся молнию. И сажусь на кровать. Подожду, пока голубки выйдут из душа.

Сижу, жду. Если честно, вообще не понимая зачем. Что я им скажу? Что они скажут мне? Раздается стук двери, и оба изменщика вываливаются в спальню. Замечают меня не сразу, продолжая похихикивать и обниматься.

– Я вам не мешаю? – спрашиваю равнодушным тоном – это при том, что внутри клокочет вулкан, даже захотелось самой себе поаплодировать за артистизм.

Парочка моментально отлипает друг от друга и смотрит на меня одинаково удивленными взглядами. И тут Ваня выдает:

– Это не то, что ты подумала.

– Да? А ты знаешь, что я подумала?

– Понятное дело, что я тебе изменяю. Но это не так. Танька зашла к нам помыться, у нее ванна… засорилась.

– Ой, правда, что ли? – ехидно приподнимаю бровь. – А ты, видимо, прочищал? Вантузом своим, да? И как, успешно? Всю грязь со стенок отодрал?

– Да какую грязь, – это уже вклинивается в беседу Таня. – У меня там все чисто.

– Умолкни! – шиплю змеей. – ТАМ, может, и чисто, но это все, чем можешь похвастать!

– Да пошла ты, – обиженно отвечает Танька, совершенно утратив инстинкт самосохранения.

– Нет! Это ТЫ пошла! А лучше вы оба! – Встаю с кровати. – Валите из моей комнаты!

– Натах, ну ты чо? – пытается возражать Ванька, протягивая ко мне свои руки.

– Убери грабли! – Брезгливо отпрыгиваю от его пальцев, пытающихся схватить меня за талию. – Я понятия не имею, куда ты их пихал, но ко мне теперь не лезь! Выметайтесь, а то я за себя не ручаюсь.

– Ой, да что ты можешь, – презрительно кривит моську Танька.

Вот она – точка невозврата! Оглядываясь позже назад, в тот вечер, я поняла, что вот именно с этих слов у меня уехала крыша окончательно и бесповоротно.

А в этот момент я просто чувствую, как глаза застилает красная пелена, во рту разливается горечь, а руки сами собой сжимают тарелку, которая через секунду уже летит в голову полюбовницы моего парня. Молодец, Танька, успевает за секунду до лобового столкновения увернуться! Да только вдогонку первому снаряду летит второй, и уж он-то попадает куда надо – точно в место между бровями.

– Сейчас я вам мозги вправлю! – ору я сама не своя и запускаю в затылок быстро сориентировавшегося Ваньки его же любимую железную кружку.

Бывший успевает пригнуться, кружка бьется об дверь и отлетает рикошетом в голову бегущей следом за своим любовником Таньки. Оба, залитые остатками чая и заварки, судорожно дергают ручку двери.