– Умоляй меня. Скажи, кому ты принадлежишь. Скажи, что никогда не посмеешь сбежать от меня! – прорычал он. Его напряжённые мышцы проступали сквозь белую рубашку, словно готовы разорвать её. Я посмотрела на него с отвращением, оглядывая с ног до головы.

– Не смей так смотреть на меня. Ты сама виновата. Разве не знала, что находишься у монстра? Разве не знала о последствиях? – он вскочил со стула, надвигаясь на меня. – За каждое непослушание следует наказание. Ты должна это усвоить! – он всучил мне в руки тяжёлые цепи, которые добавили веса на гвозди. Я закричала, задрожав всем телом.

Такой боли я ещё никогда не испытывала в своей жизни.

– Ну же, умоляй – и получи поощрение, – сладко прошептал он у моего лица. Я уже не справлялась с разумом. Сознание мутнело.

– Скажи, что принадлежишь мне… – его глаза встретились с моими.

– Ни за что. Ты шайтан, Домиано Риччи, – прошипела я, приближаясь к его лицу. – Во мне течёт арабская кровь, а, как ты знаешь: мы, арабы, любим смерть так же сильно, как вы любите жизнь.

В глазах потемнело. Вдруг я почувствовала, как становится легко и невесомо. Боль в ногах исчезла, и я блаженно выдохнула. Наконец-то сон. Наконец-то темнота. Наконец-то это закончилось.

Я очнулась от пальцев, щекочущих мои пятки. Мычу, открывая один глаз. Передо мной – Керасим, хмуро мажущий мазью мои ноги. Он заметил, что я пришла в себя, и облегчённо выдохнул.

– Наконец-то ты очнулась, моя госпожа, – со вздохом произнёс мой друг, нежно обнимая меня.

– Сколько я спала? – спрашиваю, устало кладя голову ему на плечо.

– Почти неделю, Лола, – я шокированно всмотрелась в его лицо. – Как сказал врач, у тебя был болевой шок. Тебя ввели в искусственную кому, потому что первые два дня ты мучилась кошмарами и пыталась убежать, не давая ногам зажить, – объяснил он, тяжело вздыхая. – К счастью, ты очень быстро идёшь на поправку. Ещё два дня – и всё будет как новое.

– Он с тобой ничего не сделал? – прошептала я, виновато опуская взгляд.

– Он заставил меня отмыть весь особняк одной зубной щёткой, – мучительно захныкал Керасим, и я ужаснулась. – Мне понадобилось двое суток и ещё один день, чтобы очистить всё. Я даже спал в одном из коридоров с щёткой в руках, – сморщила нос. – Этот ненормальный заставил Долорес спать рядом с гниющим трупом два дня. Её покусали мухи, – мои глаза расширились.

– Что? За что Долорес?! – прокричала я.

– Домиано не глуп. Он понял, что Долорес догадалась, кто ты. Она не винит тебя, не переживай. Больше всего досталось, конечно, тебе и Адриано, – нахмурился Керасим. – Он выстрелил в него дважды за то, что тот не сообщил о твоём желании, – я в ужасе закрыла рот. – Адриано жив и даже не злится на Дона. Говорит, что это наказание за невыполнение приказа. Но, Лола… я больше не могу смотреть, как этот ненормальный человек убивает тебя. Мы должны как можно скорее вернуться на арабские земли.

– Керасим, ты видел, на что способен Домиано… Ему плевать на всех. Он готов убить своё доверенное лицо и даже женщину, которая растила его. Мы должны быть осторожны, – испуганно прошептала я. Керасим нахмурился, но всё же согласился.

– Я очень голодна, – добавила я, и Керасим тут же подскочил с кровати.

Он зашёл в гардеробную и достал для меня белое платье-халат с цветочным синим принтом. Помог надеть его и осторожно поднять меня на ноги. Ходить было не больно, только слегка неприятно. Я пошла в ванную и умылась.

Мои серые глаза казались ярче, чем обычно – от слёз. Белая кожа стала ещё бледнее, а губы – розовыми и искусанными. Я надела светло-голубой платок и под присмотром Керасима спустилась вниз. Меня встретила Долорес и крепко обняла.