– Лика, – позвал голос снова.

Я встала, понимая, что нахожусь в подъезде одна. Я уставилась на голую стену и в этот момент услышала, как слева от меня кто-то скребет по плитке пола. Очень медленно я стала поворачивать голову в сторону скрежета: увиденное заставило меня зажмуриться. Коричневая плитка, уложенная по всему полу подъезда, начала ходить волнами, а в одном месте образовалась трещина, и из нее показались грязные и костлявые руки ужасного чудовища. Я обошла их стороной и, добравшись до ступенек, побежала вниз. Спустившись на второй этаж, я увидела Алену. На подруге была надета ярко-синяя ветровка, а через плечо свисал коричневый рюкзак. Услышав, как за ней захлопнулась входная дверь, я побежала к ней навстречу. Но добежав до двери, я никого не встретила. «Как же так? Я ее видела и слышала, как она вошла в подъезд».

Я схватилась за голову: «Этого не может быть! Что происходит?» Я выскочила из подъезда и побежала к Веронике. Поднявшись на ее этаж, я застучала кулаками по двери.

– Что тебе? – зло спросил отец подруги.

– Здравствуйте, – запыхавшись сказала я, – мне Вероника нужна.

– Моя дочь из-за тебя в больницу попала, если еще раз тебя тут увижу, с лестницы спущу.

– В больницу? – переспросила я, думая, что ослышалась.

– Пошла вон отсюда!

Когда отец Вероники закрыл передо мной дверь, я увидела, как по лестнице поднимаются жуткие твари. «Это точно не люди, люди так не выглядят. Они похожи на зомби, но зомби на самом деле не существуют». Когда твари попытались меня схватить и затащить в дыру, появившуюся в полу, я закричала. Через минуту поочередно начали открываться двери соседей, только вместо знакомых лиц, я увидела все тех же злобных тварей. Все вокруг потемнело, и последнее, что я почувствовала, как чьи-то руки не дали мне упасть.

Открыла я глаза в белоснежной палате. В моей руке торчала игла, через которую поступало лекарство из капельницы. Я осмотрелась – в комнате стояло четыре кровати. На одной из них лежала я, на трех других – бомжеватого вида взрослые женщины.

«Куда я попала?» Присев на кровати, я прочистила горло.

– Где я? – спросила я у женщины, чья кровать стояла ближе всех к моей.

– О, в себя пришла? – оживилась та.

– Что это за место?

– Психонаркологический диспансер.

Я удивленно уставилась на нее, осмысливая ситуацию. В этот момент в палату зашел пожилой мужчина в белом халате.

– Ну что, дорогая моя, проснулась, – скорее подытожил он, чем спросил, – ну здравствуй, я твой лечащий врач.

Не дав ему договорить, я спросила.

– Что я тут делаю?

– У тебя алкогольный делирий, – врач придвинул стул к моей кровати и, сев, вынул из кармана блокнот и ручку.

– Что у меня? – переспросила я.

Вздохнув, он сказал:

– Алкогольная горячка, проще говоря.

Я нервно рассмеялась:

– Но у меня нет никакой горячки.

– Мне лучше знать. Ты мне вот что скажи, как давно и сколько ты пьешь?

Я закусила нижнюю губу:

– Я хочу домой, – пытаясь вытащить иглу из вены, я начала отдирать пластырь.

– Так как ты несовершеннолетняя, тебя определили в нашу клинику с согласия твоей матери, и если ты будешь сопротивляться, медбрат тебя привяжет к кровати. Так что будь любезна, успокойся.

Я посмотрела на женщин, они мотали головой, давая понять, чтобы я слушалась и не спорила с врачом.

– Когда меня отпустят домой?

– Видно будет, но для начала ты должна ответить на мои вопросы.

Когда врач ушел, женщины набросились с советами и наперебой начали твердить, что тут шутки плохи и лучше вести себя хорошо.

– Моя мама сегодня приходила? – спросила я в пустоту.

– Она вчера была, – ответила женщина, чья кровать стояла у окна.