3

Школу она закончила с медалью и поступила на филологический факультет университета. Папа и мама отговорили ее от исторического. Уж больно часто в стране менялась история, хотя конечно истфак считался кузницей советской номенклатуры. И так прорвусь, решила Анюта.

В универе, как всегда она не допускала оценок ниже «отлично». На втором курсе, после звонкого выступления ее на университетской комсомольской конференции и прочитав ее школьную характеристику ее пригласили в университетский комитет комсомола, а через год в бюро комсомольского комитета. Самое смешное, что эта умница и красавица всегда отличалась поддержкой самых жестких решений бюро по провинившимся комсомольцам и часто первая предлагала исключить из комсомола и ходатайствовать об исключении из университета проштрафившихся комсомольцев. При этом ее красивые губы складывались в жесткую гримасу, и она уже не была такой красивой.

Там же она познакомилась с комсомольским лидером аспирантской группы физического факультета. Физики и лирики начали встречаться. С ним она прошла опыт первых поцелуев опыт первых сперва робких, а потом не очень робких ласк. Когда она была на четвертом курсе сыграли комсомольско-молодежную свадьбу, а на пятом она к его защите кандидатской диссертации преподнесла ему подарок. Голубоглазую, в маму, красивую дочь. Жили они с ее родителями в большой железнодорожной квартире у вокзала и ей, чередуясь с мамой в уходе за дочкой удалось не потерять год обучения и закончить универ с отличием.

В постели образцовой советской семьи было откровенно скучно. Их спальня примыкала к большой гостиной и была через стенку с родительской. Кровати в ту пору были с панцирными, отчаянно скрипевшими, сетками и они боялись сделать лишнее движение, издать лишний звук. Хотя и он, и она читали доступную советскую литературу и знали, что делать это надо 2-3 раза в неделю. И делали, 1-2 раза в неделю за исключением дней ее периодического нездоровья. Непонятно, как ее муж, кандидат технических наук, так и не догадался просто расстелить одеяло на полу, где можно было вести себя значительно свободней. А может просто не хотел. В то время секс был не его конек и точно не ее.

В это время Анюта была молодым учителем, членом райкома комсомола. С детьми у нее получалось легко. Мальчики откровенно любовались «Анечкой» и ждали момента, когда она станет писать на верху доски, в надежде увидеть повыше ее стройные ноги и млели от ее колоритного голоса от взгляда ее красивых глаз. Дисциплина на ее уроках была идеальной, планы и все прочее были идеальны. Как-то побаивались завучи и директор, что подсидит их эта идеальная комсомолка, поэтому, как только представилась возможность, методом возгонки, рекомендовали ее во вновь открывшуюся, свежепостроенную школу в новом микрорайоне завучем. А райком соответственно решил вопрос с партийностью.

4

Молодой коммунист, сохранившая и комсомольский билет поехала в Москву, на 15 съезд комсомола. И там неожиданно для самой себя влюбилась, по уши влюбилась в горячего грузинского парня. Это был короткий, звонкий роман, длившийся всего три дня. И так получилось, что она, наплевав на моральный кодекс строителя коммунизма, оказалась с ним в постели его гостиничного номера, где перед этим собрались в узком кругу и пили за комсомол украинцы и грузины. Ох уж эта грузинская чача.

Сумасшествие какое-то. Утром, забежав в свой номер переодеться и привести себя в порядок она помчалась на заседание в Кремль и сидя там пыталась сообразить, что же в конце концов произошло и как теперь ей жить дальше. Во-первых, она была уверенна, что руководство делегации уже в курсе ее грехопадения и даже подумать боялась во что это может вылиться. А во-вторых она неожиданно для себя понимала, что не может и не хочет жить без Славы, так звали ее любимого. Она впервые почувствовала, что значит принадлежать мужчине по-настоящему и кажется только сейчас поняла, какой это кайф. Она за одну ночь с этим горячим грузином улетала к звездам больше, чем за всю прошлую жизнь с мужем. Как же возвращаться теперь к Антону, с которым столько связывало ее, крушить ли все и мчаться в Тбилиси, чтобы начинать все сначала? Ужас, ужас, ужас! Я грязная мразь, думала она. Я недостойна звания молодого коммуниста. Меня надо взашей гнать из партии и на пушечный выстрел не подпускать к детям, думала она, аплодируя стоя речи Хрущева, в которой он рисовал новые задачи советской молодежи. Вот плюну на все и уеду на целину.