И будет зима на дворе.

И только пространство вернется

Любить, договаривать, петь.

            ххххх

Соловьиной печали ясна причина.

Но застыла твердь возле самых дверей.

Не узнаешь правду о самых сирых

На земле населенной всей.

Большеглазое сердце родное, вещее

С розоватою трещиной не сладит никак.

Если бы знать, куда ведет эта трещина…

Три маленьких элегии

      1.

Замыты лица перегноем сумерек,

Тех винных, ласковых, тех в чем-то виноватых.

Не сведущих, чьи родственники умерли

За Охтинского моста шубой ватною.

Друзья мои! Мы слишком быстро выросли

Из дач оладьевых, из вязаных кольчуг.

Из вас из всех один лишь я чернилами

Все время балуюсь, поблажки не ищу.

Не знали мы, как пачкаются прозвища,

Как одуванчик выжелтив лицо.

Из вас из всех лишь я пустился в розыски

Моей страны. Со всех ее концов!

      2.

Я не имею права. Отнято внезапно

Иль от рождения, но я уже не враль!

Прошел февраль в чернильных теплых пятнах.

И сердце выбежало: Нет знакомых. Жаль!

Повествование – прием довольно скучный,

Зато петляющий, чтоб истину сберечь.

Я брошен в жизнь – и это тем и лучше,

Что в жизнь, что некогда извлечь из жизни речь.

И я готов учиться чистой речи,

Прямой у веточек и косвенной у птиц,

Чистописанью и чистосердечью,

Чистопроходству женских лиц.

            3.