Есения возвращается в комнату, скрывая свои чувства, чтобы не дать ему ещё одну победу. Её план сблизиться с лисом остаётся живым, хотя его жестокость и агрессия уже успели врезаться в её душу. Есения решает продолжать, хотя и осознаёт, насколько эта игра опасна и трудна. Она верит, что, возможно, она сможет найти выход, несмотря на его тёмные угрозы.

3 глава : Враг и союзник

Есения не проронила ни единой слезинки за всю ночь, заглушая в себе всю боль и негодование, что терзали её душу. Внутри было пусто и мрачно, словно она оказалась в плену собственного разочарования. Она чувствовала, как каждый вдох наполняется удушающим чувством бессилия. Ни слёз, ни крика – только эта едкая горечь, медленно разливающаяся по сознанию.

«Почему именно я? За что мне приходится проходить через всё это?» – мысли хаотично кружились в голове. Но вместо того чтобы сломаться, девушка продолжала следовать правилам лиса, отчаянно игнорируя нахлынувшие эмоции.

Утро началось с неожиданного аромата блинчиков, пробравшегося даже в её сновидения. Есения невольно поморщилась, но едва открыла глаза, как сердце стремительно ухнуло вниз. Она лежала не в лагере, а в собственной комнате.

Мягкий свет пробивался сквозь знакомые занавески с цветочным узором. Всё было именно таким, каким она помнила: книги аккуратно расставлены на полке, старые фотографии в рамках, тёплый ковёр приятно касался босых ног. Обстановка выглядела до болезненного реальной, заставляя её почти поверить в происходящее.

– Не может быть… – прошептала она, дотронувшись до покрывала. Оно оказалось таким же мягким и свежим, как прежде.

Размышления прервал знакомый голос, донёсшийся с кухни:

– Доча, иди завтракать.

Это была её мать.

Сердце забилось быстрее. Комок подступил к горлу, и, не сдержав нахлынувших эмоций, Есения сорвалась с постели. Позабыв обо всех сомнениях, она бросилась к матери, едва не снеся дверь.

– Мама… мамочка… – увидев родное лицо, Есения едва сдержала поток жгучих слёз, мгновенно крепко обняв её. Уткнувшись в длинные, пахнущие свежестью волосы, она жадно вдохнула этот такой знакомый, тёплый аромат.

– Что случилось? – с лёгкой улыбкой спросила женщина, отставляя сковородку в сторону. – Ты решила, что дверям не место в твоей комнате?

Усмехнувшись её предположению, Есения слегка отстранилась, но отпускать из объятий не спешила, словно боялась, что мать растворится, как мираж. Однако радость растаяла, как утренний туман, когда взгляд скользнул к тарелке с подгоревшими блинами. По спине пробежал холод.

"У мамы никогда не подгорают блины…" – эта мысль сверкнула в сознании, словно молния.

Есения резко отпрянула, словно обожглась.

– Ты… не моя мать… – голос дрогнул, будто даже она сама не верила сказанному. Медленно отступая назад, девушка наткнулась на столешницу.

– Правда? И где же я прокололся? – женщина склонила голову набок, растянув губы в притворной улыбке.

– У моей мамы блины никогда не подгорают.

– Как жаль… – разочарованно протянула она, надув губы, словно ребёнок. – Быстро же ты меня раскусила.

На глазах у Есении её облик начал таять, словно дым, обнажая фигуру того, кого она ненавидела больше всего на свете.

– Как видишь, решил добавить немного огня в твою скучную жизнь, – издевательски проговорил он. – Ну что, понравилось воссоединение с мамочкой? Такая трогательная сцена.

– Тебе совсем нечем заняться? – процедила она сквозь стиснутые зубы, сдерживая накатившую ярость.

– Просто стало скучно.

"Скучно? Ему стало скучно?" – в голове зазвенел гневный голос. "Каков же ублюдок!"

Он знал, как сильно она мечтает увидеть мать… и сыграл на её чувствах.