– Ну, хм… – Бернштейн откашлялся, – тогда чем бы ты хотел заняться? Что тебе было бы интересно? Может, я все-таки могу тебе рассказать что-то новое?

Я призадумался.

– Можете. Расскажите поподробнее о теории относительности. Только очень подробно.

Глаза профессора загорелись.

– Частной или общей?

– Начнем с частной. У меня есть несколько вопросов, я их записал…

Только сейчас Бернштейн додумался опустить взгляд и посмотреть на пол моей клетки. Он весь был покрыт вопросами, которые я аккуратно записывал мелом. Профессор ушел ближе к ужину – мы много времени провели в спорах, таких жарких, что лицо Бернштейна из бледного стало красным, как один из осколков в калейдоскопе. Меня так увлекла дискуссия, что я совершенно позабыл и про то, что меня всего день назад били электрожезлами, и про режущий слух визг Алисы. Судя по всему, профессор тоже остался доволен – перед уходом он пообещал в следующий раз подготовиться более основательно и протянул мне руку через прутья решетки. Я неуверенно пожал его маленькую ладонь.

– Ты умнее всех, кого я когда-либо в жизни встречал. Не я должен к тебе приходить с учебниками, а тебя бы отправить в наш университет, провести пару уроков для профессоров.

– Спасибо. В следующий раз я все-таки расскажу вам о своей теории временных зон.

– Тогда принесу побольше тетрадей и ручек, – улыбнулся Бернштейн.

Следующий день стал особенным. Утром, раньше обычного, я услышал знакомый стук каблуков. Уже заготовив самые обидные слова, какие только знал, я подошел к решетке и увидел… не Алису. Женщина с темными волосами, с новеньким блокнотом и полной чернил ручкой, словно саму ночь закупорили в пластмассовом корпусе. Алису, похоже, уволили после инцидента со мной, или же она решила все бросить сама.

– Привет, Грегор! Я – твоя новая смотрительница. Как настроение?

– А где Алиса?

– Алиса? Какая Алиса?

– Та женщина, что была до вас.

– Она… перетрудилась, и ее отправили на отдых.

– Вот, значит, как… – с сомнением в голосе произнес я.

– Ну что, – улыбнулась новенькая, – как ты себя чувствуешь?

– Спасибо, хорошо. Настроение нормальное.

Во мне зашевелилось странное чувство; обычно открытый для общения, я совершенно не желал говорить с новой смотрительницей. Мне ни с кем не хотелось разговаривать, кроме разве что профессоров, да и то не всех. Ведь теперь я знал – стоит мне сказать что-то, что выведет смотрительницу из себя, как тут же прибегут охранники с электрожезлами. Но та, внимательно разглядывая мое лицо, игриво погрозила пальцем, а рот ее расплылся в широкой теплой улыбке.

– Грегор, не замыкайся в себе! У меня для тебя есть небольшой подарок.

Меня кольнуло любопытство.

– Подарок? Какой подарок? Игрушка?

– Протяни руку.

Я сунул руку между прутьев решетки, раскрыл ладонь; смотрительница опустила в нее что-то маленькое и холодное, и я почувствовал касание металла. Я поднес ладонь к глазам на ней лежали новенькие электронные часы. От удивления и радости мне перехватило дыхание.

– Часы! – выдохнул я. – Наконец-то часы! Спасибо!

Не в силах сдержать эмоций, я помчался по клетке, пробегая круг за кругом. На каждом кругу я встречался взглядом со смотрительницей; она посмеивалась, черкая что-то в блокноте. «Снова обо мне», – мельком подумал я. Через несколько минут беспрерывного бега, я с размаху сел, запыхавшись, и стукнул ладонями по полу. Часы тут же оказались у меня на запястье, и я начал наблюдать за сменой маленьких цифр – девять часов и тридцать минут. А теперь – девять часов, тридцать минут и пара секунд… а теперь… голос женщины вывел меня из транса.

– Но и это еще не все, Грегор.