Мой будущий учитель биологии наконец сел. Из носа у него торчали ватные шарики, на переносице краснела царапина, а под глазом наливался фиолетовый синяк.

– Я помню только тебя. Ну, как я выгляжу? – Мистер Фрэнсис указал на свое лицо.

Я слабо улыбнулся. Ватные шарики натолкнули меня на мысль о моем любимом трукрайм-подкасте «Любители загадок». Каждую неделю ведущий, предпочитающий оставаться анонимным, начинает подкаст с «раскрытия» преступления, о котором он говорил за неделю до этого, а затем оставляет слушателям – так называемым любителям – подсказки к новому делу, которое он «раскроет» на следующей неделе. Многие «любители» сидят на специальных форумах и пытаются докопаться до истины. Ведущий передает все доходы от рекламы организациям, помогающим жертвам преступлений, а иногда организует спонсорские призы для тех, кому удалось «раскрыть дело». Бело-красный кусочек ваты напомнил мне об эпизоде, в котором продавец магазина ударил себя по носу лотком кассового аппарата и инсценировал ограбление, присвоив несколько тысяч долларов. Правда, он не знал, что его действия зафиксировала камера видеонаблюдения.

Я обычно не захожу на форумы подкастов – их не слишком удобно читать, а я лучше усваиваю информацию на слух. Шрифт без засечек создает эффект размытия – буквы блекнут и сливаются друг с другом, и разбирать слова становится значительно труднее. Но было что-то приятное в том, чтобы самому вести расследование, особенно когда дело удавалось раскрыть. Будто у меня в руках был клубок ниток, который я мог распутывать, пока плавал, готовил с папой обед или ехал в школу. Для ребенка, который всю жизнь с трудом расшифровывал слова, разгадывать загадки, кусочки которых гарантированно встанут на место в следующий понедельник, было на редкость притягательно.

– Лучше всех, – соврал я.

– Я позвонила твоей маме, Ники, – крикнула миссис О’Мэлли.

Чудесно.

Вскоре в тени сосен собралась толпа соседей – вероятно, им казалось, что они стоят на почтительном расстоянии. Две патрульные машины заняли парковочные места для инвалидов. Полицейские присоединились к медикам.

Один мужчина протиснулся сквозь толпу и вошел в ворота. Дерзко. Я сразу его узнал, хотя он оказался выше, чем я думал, и выглядел крупнее, чем на маленькой фотографии на ТВ. На нем была застиранная футболка – но ее не просто отстирывали раз за разом, а терзали так, что она стала слишком широкой и короткой одновременно. В руках он что-то сжимал.

– Джо Ди-Пьетро, из «Вудлендской газеты». Не возражаешь, если я задам тебе пару вопросов?

– Мне?

– Не против, если я запишу нашу беседу?

Я отступил, думая о том, что мой отец мог бы сказать клиенту, если бы не поддался мягкому кризису среднего возраста и по-прежнему работал адвокатом: «Только в присутствии родителей, малыш».

– Нет, спасибо.

– Тогда по старинке, – ответил репортер. Штукой в его руках оказался блокнот.

Бум. Меня сковала паника, сердце сорвалось в галоп, забилось в груди.

– Я не совсем…

– Я слышал, ты герой, – перебил меня Ди-Пьетро, вытащил ручку из-за уха, будто неумелый фокусник, и указал ею на толпу. – Одна леди сказала, что ты Ники Ирвинг? Учишься в одиннадцатом классе Вудленд-Хай. Да?

Я покраснел. Ники.

– Ник. И да, я перешел в выпускной.

– Выглядишь довольно крепким, парень. Занимаешься спортом?

– Я в сборной по плаванию.

– Выступаете за Вудленд?

Я кивнул.

– Ты впервые спас человека?

– Да. Я работаю спасателем всего три недели. Но его спас не я один.

– Три недели! – радостно гаркнул Ди-Пьетро и принялся записывать. – Ага. Ага. Это здорово. Новичок на работе, инстинкт самосохранения берет верх. Каково было делать искусственное дыхание?