Я не стал возражать и отступил, но подумал, что мой непосредственный начальник мог бы припахать подручных того же Артура отгонять зевак.

У палатки до меня донёсся нарастающий шум лопастей. В небе появились три больших транспортных вертолёта с грузом на внешнем подвесе. Они разгрузились по очереди на ровной площадке, поднимая облако пыли, и улетели, чтобы через несколько часов возвратиться с новой поклажей.

После обеда мы встретились с Атаганом и Палычем. Во время беседы ветеринар вдруг всмотрелся в горизонт и указал в одну точку туда пальцем.

– Там что-то двигается. Какие-то люди! – оживлённо выкрикнул он.

Абрамов, носивший на шее бинокль, моментально глянул в него, скривился и молча предложил посмотреть мне.

Через окуляры я увидел колонну солдат. Навскидку, не менее четырёх или пяти тысяч. И солдаты были облачены в настоящие экзоскелеты.

«Новые разработки? Прямо как в фантастическом голливудском боевике», – подумалось мне.

Они не дошли до нас примерно километр-два и после команды остановились, а затем принялись разбивать лагерь.

Насмотревшись на их манёвры, я сухо произнёс:

– Учения! Ну, Егор мне так сказал.

После ветеринара бинокль снова вернулся к Палычу.

– Ещё один повод для беспокойства. Теперь-то вы понимаете мои опасения?! – выпалил он, приложившись к устройству. Волнение тормозило его речь, вызывало заикание. – На этих вояках явно приблуды из секретных лабораторий. Сомневаюсь, что всё закончится подписанием бумажек о неразглашении. Знаете, мужики, к чертям моё будущее кафе, к чертям фантазии о больших деньгах. Хоть бы мы вернулись обратно в целости! Ясно же: нас ждут и другие неприятные открытия. Что же, не будем торчать на виду. А то ещё обвинят в чём-нибудь!

Вскоре мы разошлись.

– Наш городской друг зря горячится, – сказал мне в палатке Атаган, но без уверенности в голосе.

Я молча пожал плечами.

– Ладно, меня копытные подопечные ждут, брат.

Перед ужином алтаец вернулся и рассказал об одном происшествии. С того момента, как экспедиция ушла из опорного лагеря, начальство запретило вольный выпас лошадей. Они стояли на привязи во время стоянок и кормились фуражом, сеном. Но сегодня два жеребца подрались, а другие лошади разволновались. Начался переполох. Нескольким десяткам голов удалось освободиться и убежать. Животноводы, разделившись на несколько групп, немедля отправились на поимку. Всех беглых коней с трудом вернули. Отправленные на поиски же поделились наблюдениями: окрестности буквально наводнены войсками.

Во время ужина нам объявили, что завтра мы совершим еще один однодневный переход и уже там, на новом месте, окончательно обоснуемся до самого конца сезона. Правда, идти предстояло пешком, поскольку лошади повезут палатки, а также новый груз, доставленный вертолётами. Новость эта ошарашила всех и вызвала взрыв негодования в столовой.

Люди, до предела возмущенные непродуманными решениями руководства, откровенно роптали.

Вскоре Воронцов сам явился к разбушевавшемуся народу. Его красноватое лицо казалось совсем тёмно-багровым, а добрые прежде глаза будто готовились метать молнии.

– Господа, клятвенно заверяю вас: осталось совершить финальный рывок, – громогласно говорил он, не пользуясь мегафоном, – К тому же, такие перемещения входят в обязанности члена экспедиции. Можете перечитать подписанный трудовой договор! Ежели кому-то нехорошо, обратитесь за медпомощью. Вам помогут. Советую хорошо отдохнуть и набраться сил.

Как ни странно, эта лаконичная речь подействовала на слушателей.

Ночью я долго ворочался и не мог уснуть. Мой мозг был перегружен попыткой связать воедино все странности. Внутренний голос предательски молчал. Впервые промелькнуло желание наплевать на всё и податься домой, но я погнал его прочь.