– Вот так снаряга! – вырвалось у нашедшего.

– С таким снаряжением можно Эверест покорить! Не хватает только кислородного баллона, – заключил ветеринар, – Я вот не раз водил в горные походы туристов при деньгах из других стран. И знаете, вся эта одежда не хуже иностранной! Потратились знатно!

Голова каравана уже скрылась за горизонтом, а хвост всё выходил из ворот опорной базы. Сперва мы шли по заросшей старой дороге, а затем свернули на тропу, популярную у туристов. В огромной колонне рабочие ехали вперемешку с научным персоналом и другими специалистами. Видимо, для того, чтобы более умудренные житейским опытом могли при необходимости прийти на помощь.

Я находился примерно в середине каравана и ехал рядом с Егором. Громов неуклюже и смешно смотрелся верхом на своей лошади, которая из-за его роста напоминала мула. Ноги военного то и дело цеплялись за высокий кустарник. Между тем держался в седле он очень уверенно, словно тренировался несколько лет.

Первое время неопытная молодёжь радовалась красивым видам и даже пролетающим птицам. Многие старались сделать эффектное фото в движении, рискуя свалиться с лошади. Но вскоре я услышал жалобы на затекание ног и ноющую боль в пятой точке.

Мне бы радоваться живописным горам вдали, однако внутри снова предательски возникли подозрения и гнетущие мысли. Например, странно, что Артур руководит охраной без оглядки на моего сослуживца и совершенно с ним не контактирует, хотя последний должен над ним начальствовать.

Ещё меня удивило, что во время движения по одному из самых оживлённых прогулочных маршрутов района мы не встретили тех же туристов или жителей близлежащих селений. Я поделился своим наблюдением с Егором. И на это он невозмутимо ответил:

– Сейчас тут проводят закрытые войсковые учения. Исключение сделали лишь для нас.

"Ну вот, в этом уравнении теперь появилась армия!"

Вопросы только множились. Впрочем, спрашивать пока расхотелось.

Ближе к вечеру караван остановился на большой поляне. На её краю высилась горка из аккуратно сложенных тюков сена и мешков. Сюда это добро два дня назад привез Атаган с группой рабочих.

Наконец-то привал! Рядом с поляной светло-зелёной стеной листьев шелестела роща. В прохладной тени белоствольных красавиц журчал ручей. Осторожно ступая по камням и держась за тонкие ветви вербы, я спустился и умылся студёной водой.

Сама рощица наполнилась людьми: кто-то любовался на растения, кто-то собирал валежник для костра. Но уже к утру заповедное место изменилось до неузнаваемости: стоптанная трава, валяющийся мусор.

Со второго дня вдалеке замаячила, белея ледниками, высокая гора. Именно там должно закончиться наше путешествие. Постепенно лиственные леса уступили место хвойной тайге, а затем полыхнули яркими красками цветущие ковры альпийских лугов. Но и они вскоре сменились высокогорной тундрой.

На четвертый день мы без особых приключений достигли местечка под названием Вороний Камень, названного по огромному валуну с древними письменами. Но почему он именно "вороний", я вспомнить не мог.

Сотней палаток разметался по склону палаточный лагерь. Рабочие поставили и затопили походные бани. Отстояв к ним очередь, я с удовольствием помылся. После сытного ужина с осознанием, что трудный переход остался позади, пошёл поглядеть на главную достопримечательность этих мест. У камня, греясь от костра, в кругу сидело человек пятнадцать. Все – представители алтайских народов. Они внимательно слушали Атагана, вещавшего на своём родном языке.

Атаган происходил из семьи чабанов. Родители на полгода угоняли скот на дальние горные пастбища, оставляя детей на попечение стариков. Это отложило на нём отпечаток. В школе он отличался суждениями, присущими пожилым. За эту особенность сверстники мальчишку нещадно дразнили. Бабушка и дедушка его жили в традиционном быту и не пользовались плодами технологического прогресса. Даже электричества к себе не проводили. И телевизор мой друг приходил смотреть ко мне. Впрочем, у него был иной досуг: родственники поведали ему множество народных преданий и сказок.