– С днем рождения тебя, с днем рождения тебя, с днем рождения, дорогая Эмили, с днем рождения тебя!

Муж Элис Бен несет торт в виде гусеницы, а она идет за ним с Билли на руках. Он широко улыбается беззубой улыбкой и явно радуется смеси шоколадного торта, свечей и пения, раскачивается на руках Элис и пытается хлопать в ладоши, но они не встречаются.

Бен держит передо мной торт, чтобы я могла задуть свечи, потом ставит его на стол, обнимает меня и целует в щеку. Жесткая борода, которую он отращивает (ему не очень идет), щекочет мое лицо.

– С днем рождения, Эм. С каждым годом становишься только красивее.

– Спасибо, Бен. Ты великолепный лжец. И спасибо вам обоим за торт. Не нужно это делать каждый год.

– Чушь. Это еще один предлог съесть торт. Ты же знаешь, я никогда не откажусь, – Элис приобнимает меня свободной рукой, и Билли визжит, когда мы обнимаем его вдвоем.

– Прости, красавчик, – говорю я и целую Билли в голову. У него шелковистые рыжие волосики, и он пахнет тальком. На секунду перед моим внутренним взором мелькает другое детское личико – мочалка темных волос, как у Алекса, и мои голубые глаза, – но я запихиваю его в далекий угол сознания, так что этот образ становится лишь крошечной искрой, которая может мерцать, но не обжечь.

– Давай заберу у тебя обезьянку, чтобы вы, дамы, могли поболтать, – Бен забирает Билли из рук Элис. – Пошли, займемся мужскими делами, например поиграем в машинки или в «hammer bench»[12].

– Скоро увидимся, мой красивый мальчик, – говорит Элис, поднимая рубашечку Билли и дуя ему на животик. Материнство дается ей так естественно. Хотя она могла выбрать практически любую карьеру и остановилась на юридической, Элис всегда хотела стать именно матерью. Я всегда завидовала ее уверенности. Она точно знала, что сделает ее счастливой, цельной. А я все еще понятия не имею.

– Что насчет меня? – Бен обнимает Элис за талию, притягивает к себе и целует.

Я отворачиваюсь, пытаясь не мешать им.

– Прости, малыш. Ты теперь почти не получаешь внимания с тех пор, как прибыл этот красивый парень, – дразнит Элис.

Бен прижимает кулак к сердцу и притворно и театрально всхлипывает.

– Он занял мое место.

Элис шлепает его по заду, отправляя их в другую комнату.

Элис – лучшая из моих знакомых и, хотя я заставила Бена пройти жесткие испытания, чтобы доказать это, оказалось, что он, скорее всего, единственный мужчина на всей планете, достойный ее.

Я встретилась с Элис в средней школе. Она была единственным человеком, который не смотрел на меня так, будто мне здесь не место, будто в действительности я должна находиться в общеобразовательной школе с другими трудными детьми из моего района. Она гениальная и очень забавная. Как правило, такое совершенство в человеке заставило бы меня сбежать, но под ее рыжими непослушными локонами я увидела глубокую неуверенность в себе, которая была сродни моей. Я заметила, что она никогда не поднимала руку, хотя, когда ее вызывали к доске, она всегда знала ответ. А потом однажды в школьном туалете я мыла руки, а она стояла у раковины, поправляя макияж.

– Как тебе кажется, это чересчур? Выглядит глупо?

Я огляделась, чтобы убедиться, что она говорит со мной, и поняв, что мы единственные в туалете, ответила:

– Выглядит здорово, – так и было. Она всегда выглядела чудесно. Я посмотрела на свое отражение. – Такое впечатление, что свой я наносила лопатой. Но так надо.

Элис отходит на шаг назад и смотрит прямо на меня.

– Ты шутишь? Ты прекрасна. Эмили, да? Мы вместе ходим на ИЗО.

– Да.

– Ну тогда, сядь, пожалуйста, на следующем уроке рядом со мной. Терпеть не могу претенциозных идиотов, с которыми приходится делить парту.