Переместившись для подворного обхода к дому убитой, сыщик сначала получил такой же результат: никто ничего не видел, все копали огороды, отзывы о погибшей и её родственниках позитивные. Но одна из опрашиваемых подруг проговорилась, что «в настоящий момент» отношения между тёщей и зятем нормальные. Это оговорка насторожила опера.

– А что когда-то произошло «что-то нехорошее»?

– Нет, всё всегда было замечательно, жили дружно,– пыталась исправить свою оплошность собеседница.

Но опытный сыщик понял, что тут надо досконально разобраться, и стал настаивать, чтобы соседка рассказала правду.

– Я обещаю, что никому ничего не расскажу, и никто ничего не узнает о нашем разговоре. Даже ничего записывать не буду, всё останется между нами. А если Вы не пожелаете мне рассказывать правду, то я Вам выпишу повестку в прокуратуру на допрос. И тогда придётся все рассказывать следователю «под протокол». Вы же понимаете, что дело-то серьёзное?

В принципе, старший оперуполномоченный уголовного розыска совсем не угрожал и даже не лукавил: все его слова и обещания были истинной правдой. После недолгих уговоров женщина рассказала:

– Много лет назад зять Сафроновой «загулял» с одноклассницей или однокурсницей. Но всё вскрылось. Дочка с мужем быстро помирилась, простив своему супругу измену. И всё в их семье наладилось и забылось. Зятёк безропотно отрабатывал «ошибки прошлого» на огороде второй мамаши. А вот та оказалась злопамятной и при каждом удобном случае, как бы в шутку, напоминала об этом «проступке». Да и в разговоре с лучшими подругами, знавшими эту историю, нередко вспоминала этот эпизод. Но мужчина, признавая свою вину, да и в силу своего покладистого характера не обижался на родительницу супруги.

Сыщик отлично понимал, что эта ситуация с учётом всего рассказанного слабо тянула на повод для убийства на почве семейного конфликта, тем более что Нечаев заикнулся о возможном изнасиловании. Но ничего другого «накопать» не удалось.

Как уходила погибшая в лес, никто из соседей не заметил. Опрошенные тоже никого и ничего подозрительного не видели и не слышали: все «торчали» в своих огородах. Подруги подтверждали, что Егоровна (так все её называли), действительно, была травницей: собирала и сушила всякие лекарственные травы и часто ходила с этой целью в близлежащий лес.

Увидев проехавший по улице милицейский УАЗик, Лёнька поспешил закончить подворный обход, чтобы поучаствовать в осмотре дома Сафроновой. Увиденное поразило его: такой порядок может быть только в доме одиноких женщин. Навести такую идеальную чистоту за несколько часов невозможно, она наводится и поддерживается годами. В прихожей вдоль стен висели многочисленные пучки сухих растений, а на столе аккуратно стояли различные коробочки и баночки с наклейками и бирками. Посередине жилой комнаты недалеко от входной двери располагалась массивная русская печка неестественной белизны, очевидно, свежевыкрашенная в преддверии праздника Пасхи. В дальнем углу от входа около окна стояла тщательно заправленная кровать с подушками в белоснежных наволочках, на которых красовались искусно вышитые цветы. В противоположном углу под потолком виднелась полочка с накрахмаленными занавесочками, из-за которых выглядывали несколько икон и стоящая перед ними лампадка. Все предметы мебели и быта были старательно и педантично расставлены по своим местам. Такая чистота и уют в доме погибшей убедили сыщика в том, что версия о причастности к убийству Сафроновой её родственников является несостоятельной. Он решил оставить следователя в доме одного с дочкой погибшей. Ничего непредсказуемого произойти не могло, тем более, что под окнами стоял УАЗик с двумя сотрудниками милиции. А сам намеревался проверить известных ему лиц с криминальным прошлым, проживающих в этом районе. Изначально проводить такие мероприятия оперуполномоченный не планировал: поблизости вообще ранее судимых и каких-то неблагополучных семей не проживало. Это был спокойный участок, и опер даже никогда в эти «края» не заглядывал. Но предположив, что Нечаев ещё долго будет занят проведением следственных действий с дочерью погибшей, счёл нужным всё-таки «навестить» несколько притонов, где собираются местные пьяницы и лоботрясы. Предупреждая водителя, чтобы за ним подъехали к единственному в этом районе магазину, Лёнька заметил недовольный взгляд милиционера, который откровенно говорил, что рабочий день у него уже закончился и ему пора домой. Но оперуполномоченный оставил это без внимания, не вступая в дискуссию, что он тоже здесь работает с раннего утра, а «пахать» ему придется ещё, возможно, до позднего вечера. Главной целью проверки «злачных мест» было пустить слух о совершённом преступлении, ну и была надежда, что кто-то что-то подскажет. Рассчитывать, что сразу получиться найти и задержать преступника, с учётом обстоятельств совершённого преступления и отсутствия его свидетелей, было бы наивно. От эксперта было известно, что отпечатков пальцев или каких-либо других следов тот не нашёл, а поэтому раскрыть преступление «с кондачка» не получится.