– Нужны понятые, – обращаясь в никуда, кратко сказал Нечаев.

Участковый сразу подошёл к зятю, что-то тихо ему объяснил, и тот быстро направился в посёлок.

– Пойдём, побродим по окрестностям,– предложил Лёнька лейтенанту,– извини, как тебя зовут? Забыл, когда на оперативке тебя представляли.

– Павел.

– Леонид.

– Это твой участок?

– Да.

– Повезло кому-то.

– Не понял, что ты имеешь в виду?

– Да я на этой «земле» несколько лет опером проработал. И никогда постоянного «околоточного» здесь не было. Все заявления подписывались старшему участковому или коллегам с соседних районов. А по всем преступлениям одному приходилось «пахать». Одно хорошо – их было не так много.

– Сейчас бы сюда собачку,– мечтательно сказал Павел, имея в виду служебно-розыскную собаку.

– В отделе всегда была проблема с умными овчарками, а особенно с хорошими кинологами. Последние что-то у нас не задерживаются: отработав несколько месяцев, то сами увольняются, то их увольняют. Слушай!– внезапно остановился сыщик.– Вот ты разговаривал с родственниками. Какое они впечатление на тебя произвели?

– Ты знаешь, нормальное. Ничего подозрительного не заметил. То, что вечером не пошли искать в темноте и сразу не позвонили в милицию – понять можно. Даже у нас дежурный вряд ли как-то среагировал бы на это сообщение, предложил бы дождаться до утра. А они с рассветом сами пошли искать.

– Согласен.

– Дочка вся в слезах, её муж постоянно молчит. Но оно и понятно – он мужик, да и погибшая ему приходится тёщей.

Осматривая местность, они расходились в разные стороны, а потом вновь сближались, но ничего достойного внимания не нашли. Придя к выводу о бессмысленности их дальнейшего совместного осмотра окрестностей, Леонид предложил участковому:

– Я сейчас пойду в посёлок на подворный обход, уже, наверное, все проснулись. Ты заходил погибшей в дом?

– Нет.

– Вот! А надо бы заглянуть, что там творится. Я пробегусь по соседям Сафроновой и её дочки, пока она с мужем здесь. А ты оставайся с группой. Я только со следователем всё обговорю.

Оперуполномоченный под предлогом обнаружения чего-то подозрительного отозвал Нечаева в сторону, чтобы родственники погибшей не могли слышать их разговор.

– Валентин Дмитрич, ну что там? – спросил он тихо.

– Похоже задушена и изнасилована,– неопределённо ответил прокурорский работник,– всё точно скажет судмедэксперт. Дежурный обещал прислать машину для доставки тела в морг.

– Я сейчас схожу на подворный обход по адресу погибшей и её дочки. Выясню их отношения, а заодно позвоню в отдел по вопросу транспорта, хотя можно это решить и по рации. А ещё надо бы посмотреть обстановку в доме Сафроновой. Но даже если что-то криминальное и произошло, то родственники могли всё уже прибрать. Но всё-таки надо бы взглянуть.

– Не спорю. Если будет что-то интересное, то возьми объяснение. Мы с дочкой поедем в дом Сафроновой, мне нужен её паспорт.

– Тогда ждите меня в доме, без меня не уезжайте. Я подойду.

Пока дочка со своим мужем были в лесу, опер решил провести подворный обход в районе их местожительства. Выяснив у дочери погибшей, у кого поблизости имеется домашний телефон, Лёнька решил использовать это обстоятельство как предлог для разговора с соседями. Результат, полученный оперуполномоченным в процессе опроса, его не удовлетворил. Многих не было уже дома: ушли на работу. А те, кого застал – весь день проторчали в огороде, копая грядки. Характеристики родственников погибшей были положительные: нормальная советская семья, работают, дети учатся, спиртным не злоупотребляют, живут дружно, не скандалят.

Дежурный по отделу, до которого дозвонился Леонид, транспорт для перевозки трупа им высылать не собирался. Рассчитывал, что участковый и члены оперативной группы должны найти его самостоятельно на месте. Пришлось объяснять реалии обстановки: труп в лесу, расстояние до ближайших домов около километра, жилой сектор и никаких предприятий и организаций поблизости нет.