Теперь я поняла о какой боли говорил мой отец. Я едва успела выскочить в предбанник, как тошнотворная волна захлестнула с головой. Где-то на краю сознания я слышала собственные истошные крики. Но остановиться не могла. Мне бы доползти до двери…

Царапая выросшими когтями деревянный пол, я вытолкнула себя в дверной проем и из последних сил бросилась бежать. Стрелой промчавшись мимо бабы Иры и Бета-волка, я услышала ее отчаянное:

– Стой! Кира!

И уже волку:

– Верни ее, быстрей!

И Бета-волк, что принес страшную весть, тут же бросился следом за мной.

О, как невыносимо болело все тело! Голова буквально раскалывалась на части от нахлынувших запахов и звуков. Кровь пульсировала в висках. Все это сливалось в жуткую какофонию в моей голове, заставляя кричать в голос, надрывая гланды. Колени подогнулись, и я с размаху упала на колючую траву, чуть не расшибив лоб. Суставы скрутило и с жутким хрустом вывернуло в другую сторону. Челюсть увеличилась, сквозь режущую боль я чувствовала, как во рту проросли клыки. В следующую секунду все тело выгнулось дугой, и от яркой вспышки в мозгу я чуть не потеряла сознание.

Когда вновь открыла глаза, все плыло. Но острая боль ушла, остался только нестерпимый зуд. Я попыталась почесать спину, но поняла, что не могу дотянуться. Странно.

Повернув голову, увидела шерстяной бок, бледно-серый лоснящийся мех. От страха вскочила…на четвереньки.

Ох! Меня тут же повело… удержать равновесие стоило поистине титанического труда.

Привалилась боком к дереву, пытаясь понять, что происходит. Покрыта шерстью. На четвереньках…

Да я обратилась в волчицу!

Я еще переваривала эту мысль, когда невдалеке раздался слабый шум, заставивший моего зверя встрепенуться. Чуткий нос мог теперь уловить многие звуки и запахи за километры. Это было не то, чтобы ново – я и раньше, как истинный волк, чуяла больше, чем подвластно простому человеческому обонянию. Но сейчас, в облике волчицы, все чувства обострились в десятки, если не сотни, раз. И это приводило в замешательство и заставляло неустанно вертеть головой и вздрагивать от каждого шороха.

Неимоверным усилием воли я попыталась взять контроль и заставить мою волчицу вычленить один запах из многих. Почуяла Бету из своей стаи. Того самого волка, примчавшегося к бабушке посреди ночи.

Это он шел по моему следу.

Волчица заскулила и кинулась бежать дальше в лес, в самую чащу…

Не помню, как долго бежала. Мне показалось, что целую вечность. Лапы начали подгибаться от усталости и, в конце концов, я повалилась на траву, пытаясь перевести дыхание. Впереди виднелся небольшой овраг с иссохшим старым деревом на дне. Оголенные корни его чуть выступали из-под земли, причудливо сплетаясь. Если постараться, можно залезть под эти коряги и притаиться, зарывшись в прошлогодней запревшей листве. Я на животе съехала в овраг, заставляя волчицу поменьше скулить, и протиснулась под большие белесые корни. Светлая шерсть мгновенно измалась в зловонной грязи, но волчица успокоила – так оно сподручней, запах отобъет.

Умная волчица.

Лежа в укрытии, снова прислушалась. Никого. Кажется, оторвалась…

Зачем убежала, не знаю. Было какое-то странное тревожное чувство, засевшее в груди. Волчица сказала, что надо бежать, и я решила ей довериться. Отец ведь всегда твердил, что доверять нельзя никому, кроме своего волка. У зверя прежде всего работает инстинкт самосохранения. У тебя с ним на двоих одно тело, умрет человеческая оболочка, умрет и зверь. А потому волк всегда, до последнего вздоха, будет тебя защищать.

Разум подсказывал, что правильным решением было бы пойти с Бета-волком. Он ведь папин помощник, он меня защитит. Кто, если не он, расскажет мне, что случилось и почему во всем винят Эйнара. И как…погибли мои родители.