Он с каким-то неожиданным прозрением взглянул на рыбаков.

– А чего это вы вдруг? Про работу мою, про науку заговорили? Э-э, нет. Вы, я вижу, тоже не из простачков! Сначала про сено-солому, а потом про дела всякие начнете у меня выведывать…

– А если бы и так? – продолжал улыбаться молодой рыбак.

– Не выйдет ничего, милок! – покачал головою Мустафин. – Я слово дал: во время отпуска ни за что не говорить о своей работе. Вон, жена подтвердит…

– Подтверждаю… – тихонечко засмеялась Ильсия, приглаживая рукой мокрую головку дочери.

Со стороны реки послышался сильный всплеск. Это, вырвавшись из холодной глубины, взметнулась вверх разгулявшаяся рыба.

– Шалят! – бросил старый рыбак, выкладывая из рюкзака миски и ложки. – Все им мало простора. Кажись, и минуты не могут прожить без воды, ан нет! Рвутся куда-то, лезут не в свою тарелку.

– Ты прав, Савельич… – задумчиво произнес следователь. – Но… – Он помедлил секунду. – Но к нам, кажется, едут.

Все повернулись к пригорку, откуда по узкой извилистой дорожке спускался желтый мотоцикл. Вскоре заметили: водитель в милицейской форме.

– Кажись, наш участковый Хамзин, – определил старик. – Будто запашок ухи учуял…

Минуты через две к костру действительно подъехал лейтенант милиции Хамзин, участковый инспектор из ближнего села. Он ловко соскочил с мотоцикла, поздоровался и, подойдя к Мустафину, сказал тихонько:

– Я к вам, Марат Сагитович, от прокурора.

Когда они отошли в сторонку, участковый, не скрывая волнения, проинформировал:

– Только что звонил Камиль Булатович. Он просил вас срочно приехать в прокуратуру.

– Приехать в прокуратуру? – переспросил следователь. – Но ведь я… А что, собственно, случилось?

– Не знаю точно, но кажется… – Участковый, как нарочно, медлил с ответом. – Кажется, нашли ту… девочку…

– Где нашли? Когда?

– Не знаю…

Мустафин задумался.

Три дня назад исчезла девочка. Оля Портнова, пятнадцати лет. Она жила с родителями в поселке нефтяников, расположенном недалеко от райцентра. Пошла к бабушке в соседнюю деревню, но через два дня выяснилось, что в деревню она не приходила. Только после этого родители заявили в милицию. С девочкой была дворовая собака. Она тоже не вернулась…

Велев участковому подождать, Мустафин вернулся к костру и, взяв кое-какие свои вещи, сказал глядевшим на него с удивлением рыбакам:

– Извините, товарищи. Я должен срочно ехать в райцентр. Дела… – Почувствовав неловкость за излишнюю сухость, тут же смягчил тон: – Не обижайтесь, пожалуйста. Так уж получилось… А ушицы я отведаю в другой раз. Обязательно! – И, уже уходя, добавил, обращаясь к жене и дочери: – Оставайтесь пока здесь. Я пришлю за вами машину…

Жена проводила его тревожным взглядом.

Прокурор сидел, облокотившись рукой на стол и чуть прикрыв ладонью мрачное лицо. Услышав приветствие, медленно поднял голову.

– Это ты, Марат Сагитович? Здравствуй, присаживайся! – Он как-то испытующе посмотрел на Мустафина, выпрямился. – Ты уж извини, братец, – сказал по-свойски, без излишней фамильярности. – Пришлось прервать твой отдых. Ночью Галимзянова положили в больницу. Аппендицит. А тут у нас дела…

Мустафин сконфуженно улыбнулся:

– Ну что за разговоры, Камиль Булатович…

Он вспомнил, что следователь Галимзянов в последнее время часто жаловался на боли в животе, собирался в больницу, но все никак не мог управиться со своими делами.

Мустафин с уважением относился к своему добродушному коллеге и теперь был просто рад поддержать его, заменить на посту, чего бы это ни стоило.

Прокурор с благодарностью кивнул и после небольшой паузы, не спеша, как бы приковывая внимание к каждому слову, заговорил уже деловым тоном: