– Уложили его из обреза? – закончил вместо него Брагин.

– А что оставалось делать? Не стану же насаживать на кончик его ножа свою единственную печенку?

– Да-а, – протянул Брагин, – все как будто бы гладко. И бумажник есть, и нож, и выстрелы из обреза. И ситуация самообороны…

– Не верите? – помрачнел Бодяга.

– Ну зачем так… – скрестил на груди руки Брагин. – В нашем деле не должно быть никаких обид. Ведь мы говорим о вещах серьезных, криминальных, как условились в самом начале… Гладко все получается. Но ответьте мне на один вопрос. Если Леонов, опознав в убитом брата, сразу же набросился на вас и вы выстрелили в него, то когда же вы успели перезарядить свой обрез? – Он указал глазами на стол. – Обрез-то ваш одноствольный?

Бодяга небрежно взглянул на обрез и махнул рукой.

– Да что там обрез. Их у меня побывало с десяток! И одноствольных и двухствольных.

– Мы говорим о конкретном случае.

– А в конкретном случае их у меня было два!

– Где же второй?

– Выбросил в реку.

Брагин покачал головой.

– Да… Не отыскать сразу. Ну, а если… если у этого обреза найдется хозяин?

Бодяга со злостью посмотрел на следователя:

– О каком хозяине вы говорите?

– О каком? – Брагин выпрямился, положил руки на стол. – Давайте начнем по порядку. Пусть ваш обрез полежит на дне реки, а я тем временем постараюсь дополнить ваш рассказ… Во-первых, когда вы напали на Симонова, вас было трое. Трое, а не двое, как вы утверждаете. И напали на него не просто так, а с целью ограбления. Симонова вы, вероятно, приметили еще в магазине, когда он покупал коньяк… Во-вторых, Симонов был мощного телосложения, и вы подошли к нему не один, а с тем самым третьим, оставив Леонова наблюдать за улицей. Когда Симонов понял, что его хотят ограбить, ударил вас, то вы действительно на какое-то время выбыли из строя. Нам известно, что Симонов гнул подковы… Он мог добить вас, убежать, в конце концов. Но он не сумел, так как в него выстрелили. Не вы, а тот, кто стоял рядом… У меня нет оснований не верить, что Леонов, узнав брата, напал на вас с ножом. Так оно, вероятно, и было. При всей своей душевной опустошенности Леонов любил брата. И первым делом напал на убийцу, пытаясь ударить его ножом. Вот тогда-то и прогремел выстрел из вашего обреза! Это доказано экспертизой. Есть и другие факты…

Следователь открыл сейф и вынул оттуда серый поношенный пиджак. Развернул его и показал Бодяге:

– Не знаком вам случаем?

Бодяга бросил на пиджак мрачный взгляд и произнес коротко:

– Нет!

– Не торопитесь, Бодяга! Я еще раз спрашиваю, не приходилось ли вам когда-нибудь видеть этот пиджак?

– Я уже сказал, нет.

– Тогда слушайте. На лацкане этого пиджака имеется порез. Вот он. – Следователь просунул палец через отверстие. – А на ноже Леонова обнаружены частицы материи, из которой сшит пиджак. Есть заключение экспертизы… И надо ли объяснять, что это пиджак лодочника Дудина. Ведь вы, наверное, не будете утверждать, что в ту ночь были в этом пиджаке, а не в кожаной куртке?

– Ах ты… – привстал с места рецидивист.

– Спокойно, Бодяга! – остановил его решительным жестом следователь. – Достаточно и тех глупостей, которые вы уже наделали. Садитесь!

– Жаль, что я не прикончил вас там, на берегу реки… – процедил он сквозь зубы.

– Так это были вы… Что вы там делали? Следили за нами?

– А вы как думали? Охотник охотится на зверя, а зверь на него… Мы вас еще в Крутовке засекли. Я следил за каждым вашим шагом. И Ильича подстраховывал, когда он мозги вам пудрил во время рыбалки… А ловко он вас с этим Тишкой Красновым!

Злобная усмешка исказила его лицо.

– Ну, положим, с Красновым вы перестарались. Начало, правда, было удачным, но эта инсценировка с убийством Дудина, эта липовая записка… – Следователь лишь простодушно улыбнулся.