– Не волнуйся, отдам на днях! Получил хорошее назначение. Деньги будут платить большие. – И ушел, отнюдь не обремененный заботой, сможет ли отдать долг «на днях». Или вообще когда-нибудь.

Он во всем себя оправдывал. Ну, одолжил… Ну, не отдал в срок… Ну, взял ботинки в спортзале. Да он у них всем спортивным делом верховодил! Они ему должны в пояс кланяться! Подумаешь, какие-то паршивые ботинки!

Жена? Чего ей сейчас писать, когда ни денег, ни товара. Вот устроится как следует и, может быть, заберет ее сюда. Это «может быть» он все же мысленно произносил, оставляя за собой возможность считать, что он способен поступать по-иному.

И вот произошло то, что произошло в парке. После этого он никаких вопросов себе не задавал, поразительно быстро обрел утраченную было самоуверенность, поразительно быстро изгнал из памяти ту страшную сцену…

Как уже было сказано, почти сразу же освоился на новой работе. Даже временно заменял уехавшего в отпуск начальника. Чуть ли не с самого начала стал приглядываться к одной женщине. Хорошая фигура, быстрый взгляд, ямочки на щеках. Сразу решил, что она не придерживается строгих моральных правил. Но она плохо заботилась о нем, и он переключил свое внимание на другую. Эта больше подходит. И постирает, и комнату приберет, и даже денег даст на выпивку.

– Будь спокойна, только немного освоюсь здесь у вас, сразу все отдам. Ты же видела: на доске показателей мы не последние.

Действительно, против его фамилии значились довольно высокие проценты. Не без удовольствия взирал на это. Потом вдруг ощутил страх. А что, если по его следам уже идет милиция?.. Ведь фамилия-то сразу бросится им в глаза. И с этой минуты тревога уже не покидала его, хотя он и успокаивал себя, что фамилия его сыщикам неизвестна.

Нет, не искалеченное лицо убитой вставало перед ним в часы, когда он, отослав свою временную сожительницу, оставался один. Им овладевало одно чувство – боязнь неизбежной расплаты за содеянное.

«Нет, действительно, – думал он, – как же они меня отыщут? Никто нас с ней вместе не видел. Да и ее не так легко опознать… Если бы не квитанция!» Обыскивая убитую, он не нашел квитанцию на сданные ею в камеру хранения вещи, потому что был уверен, что она в кошельке, а его, прежде чем выбросить, он осмотрел уже у моста, переложив в свой карман лежавшие там деньги. Возвратиться за квитанцией не решился. Мало ли что. Может быть, там уже орудует милиция.

Страх крепко сдавил его в своих объятиях, страх часто не давал уснуть. Появление в поселке человека в милицейской форме сразу же представлялось ему не случайным. Но шли дни, все оставалось по-прежнему, постепенно в нем пробуждалась былая самоуверенность. Через несколько дней после убийства он писал домой матери Екатерине Ануфриевне: «Сообщаю, что жив-здоров, чего и вам желаю».

Да, он был жив и здоров. Но где-то в его подсознании продолжала пульсировать мысль о неизбежности расплаты. Он – как камень на морском берегу, все ближе к нему белая пена, вот-вот нахлынет волна, накроет и потянет за собой на неведомую глубину.

В эти недели он пристрастился к чтению книг о преступлениях и преступниках. И здесь тоже была своя закономерность. Его особенно интересовали в этих книгах именно те обстоятельства, благодаря которым оперативникам удавалось выйти на след. Мысленно он сравнивал изложенные там ситуации со своей и не без удовлетворения делал вывод, что он не совершил тех ошибок, которых не избежали другие. Например, он был уверен в том, что ничего не оставил там, у скамейки в парке. Казалось бы, все предусмотрел, бояться нечего. И все-таки боялся. Однажды в его руки попала книга «Будни прокурора»