– Это домработница Евгения Борисовича, – поймав моё замешательство, шепчет Алексей. – Полякова Алина Аркадьевна.

Её допрашивали. Я видела её показания в деле. Она выглядит так, словно потеряла родного человека. Серые волосы собраны в расслабленный пучок, а большие карие глаза красные от слёз. Под глазами Алины пролегли глубокие тени, что сразу бросилось мне в глаза, когда она встретила нас. Может, они дружили с погибшей? Неплохо было бы ещё раз поговорить с ней.

– Евгений Борисович сейчас спустится, – говорит девушка полным боли голосом. – Я могу предложить вам чай или кофе?

– Не откажусь от чашечки крепкого без сахара и сливок. Спасибо, – киваю я.

Алексей от напитков отказывается. Если нас решат отравить, хоть кто-то сможет доказать это. Кофеин моя слабость – ничего не могу поделать с этим, хоть и понимаю, что сердце не железное, а сколько оно будет работать с таким потреблением стимуляторов бодрости – большой вопрос.

Окидываю скучающим взглядом гостиную. Ничего примечательного не замечаю. Странно, что нет ни одного портрета и ни одной фотографии любимой и единственной дочери. Не рано ли мужчина поспешил избавиться от них? Я привыкла, что в таких домах всегда висят портреты на стенах. Впрочем, обстановка в стиле минимализма, тоже неплохой вариант.

– Прошу прощения за ожидание, – хрипловатым голосом говорит Евгений Борисович, проходит медленным шагом в гостиную и садится в кресло-качалку рядом с камином. – Присаживайтесь. Не люблю, когда гости стоят. Алина предложила вам напитки?

Голова Евгения Борисовича покрыта редкими седыми волосами. В уголках глаз и губ – морщины. Блёклые синие глаза будто лишены смысла, но оно и неудивительно. Он потерял дочь. Мужчина обладает крепким телосложением. Мой взгляд падает на руки, которые он держит сцепленными в замок на животе.

– Да. Спасибо за то, что согласились принять нас.

– Не думал, что меня снова будут пропускать через очередной круг ада. Почему следователь сменился?

– Я капитан Бессонова, приехала из Москвы для расследования этого дела, – хоть и сказала уже это по телефону, но повторить лишним не будет.

– Кто же подсуетился, чтобы даже столичный капитан снизошёл до нас?

Игнорирую вопрос мужчины, так как он кажется мне провокационным.

– Евгений Борисович, вы знали, что ваша дочь состоит в интимных отношениях с вашим главным конкурентом?

– Я не следил за личной жизнью своей дочери, – отчеканивает мужчина ледяным голосом. – У неё была полная свобода выбора, и мне жаль, что она связалась с женатым.

– Значит, вы не знали об их отношениях?

– Знал, но я не планировал ей что-то запрещать. Я просил Элю быть осторожнее, но она никогда не слушала меня.

– В каких отношениях вы состояли с дочерью? Если бы что-то случилось, она бы обратилась к вам за помощью?

Взгляд мужчины темнеет. Руки напрягаются, что не ускользает от моего взгляда.

– Нет. Она любила решать свои проблемы сама.

Алина приносит кофе, немного разряжая обстановку своим присутствием. Владелец дома с теплотой в голосе благодарит её и заботливо предлагает отдохнуть. Когда я спрашиваю, где Евгений Борисович находился в тот день, когда его дочь убили, из руки Алины выскальзывает пустой поднос. Она извиняется и спешит сбежать. Её поведение заставляет меня задуматься.

– У меня есть алиби. Я был на благотворительном ужине. Я прошёл по своему приглашению и весь вечер провёл там.

– Кто-то может подтвердить, что вы находились там?

Мужчина сощуривается:

– Вы же не думаете, что я убил бы собственную дочь? Конечно, есть люди, с которыми я общался. Они подтвердят, что видели меня там.