По следам измены Настя Ильина

После ссоры с женихом напросилась на командировку в глуши: буду расследовать убийство на почве ревности, немного успокою нервишки. Дело непростое, раз местные полицейские не справились, но для меня это – раз плюнуть.

Мне на новом месте не рады? Переживу! Не золотая монета, чтобы все слюнки пускали. Меня напарник тоже бесит и ничего – жив же ещё! Главное как можно быстрее пройтись по следам измены, пока они горяченькие, и поймать убийцу, а с остальным разберёмся.

Прижавшись к углу полуразрушенной кирпичной стены, я контролирую проход. Кажется, даже на первом задании у меня не тряслись руки, и действовала чётко, но сейчас выдержка трещит по швам. Давно не ввязывалась во что-то настолько активное.

Наверху раздаётся выстрел, а я чертыхаюсь себе под нос, понимая, что даже несколько секунд промедления могут стоить чьей-то жизни.

Убедившись, что врагов поблизости нет, перебегаю к очередному укрытию. Сердце колотится. Адреналин бурлит в крови. Давненько я не ощущала такого драйва.

– Бессонова, твою мать! Куда ты? – шипит на меня Ворон.

Я для него та еще заноза в заднице с самого первого дня прибытия на «чужую» территорию.

– Не боись, капитан. Ты не несёшь за меня ответственности, помнишь? – отвечаю шёпотом и продвигаюсь к лестнице. – И маму мою трогать не советую.

Подниматься опасно, потому что мы для преступников как на ладони, но другого пути всё равно нет. Чем дольше мы тянем, тем хуже для всех. Сердце колотится, а я слышу шаги за своей спиной, сопровождаемые отборной руганью. Улыбаюсь. Не грустить ведь. Если и суждено погибнуть, то счастливой.

Мы поднимаемся на второй этаж. Даже удивительно, что нас не ждали. На носочках приближаюсь к проёму в комнату, где затаились преступники. Замечаю одного из них у окна. Бессмертный что ли? И где наши снайперы? Ясно… Скорее всего, боятся действовать, чтобы второй не избавился от заложников. Перевожу взгляд вглубь комнаты. Рядом с заложниками стоит ещё один гадёныш с чулком на голове. Пока все живы. Прозвучавший выстрел, похоже, был в воздух – предупредительный.

Маленькая девочка жмётся к матери и плачет, а та трясётся, чувствуя затылком дуло пистолета. Дело – дрянь. Если нас увидят, то могут и прикончить заложников. Прячусь за перегородкой и проверяю, всё ли нормально с пистолетом. Нужно воспользоваться отвлекающим манёвром, которому меня обучил отец. Здесь никак иначе.

– Воронов, слушай меня, – шепчу максимально тихо и делюсь с «коллегой» планами.

– Ты в своём уме? Нет и ещё раз нет. Я не позволю тебе рисковать. Я несу ответственность…

– Заладил! Ты запомнил, что я сказала?

Мужчина стискивает зубы и цедит: – Ты не посмеешь.

Уже посмела.

Прячу пистолет, выхожу из укрытия с поднятыми руками.

– Мальчики, не подскажете, где здесь туалет?

Два ствола направляются в мою сторону. Сердце заходится. Я столько раз проворачивала этот трюк, а отец ругался, что рассказал мне о нём. Он сказал, что однажды я поймаю пулю, но она ведь дура, правда? Всё равно пролетит мимо.

– Как грубо, мальчики… Я ведь просто туалет искала… ну ладно, если не хотите помочь заблудившейся девушке…

Мгновение, вытаскиваю из кармана гранату, отрываю чеку и бросаю под ноги одному из бандитов, тому, что стоял у окна. Он даже не подозревает, что это муляж – отпрыгивает в замешательстве и падает на землю. Мой напарник включается в дело. Чётким выстрелом в запястье обезоруживает второго. Вот только первый быстро понимает, что что-то не так, хватает пистолет, и мы стреляем друг в друга. Мой выстрел попадает в яблочко, ранит гада в плечо, а вот его пуля уходит в молоко – со свистом пролетает мимо моего правого виска. Быстро оказываюсь рядом с ним и наступаю на пальцы раненой руки. Слышу хруст и довольно улыбаюсь. Это ему за перепуганного ребёнка. Второй ногой отталкиваю пистолет в сторону под протяжный стон преступника, а ствол своего направляю ему прямо в лоб, чтобы не рыпался.

– Какой прыткий… А ведь мог вежливо ответить, где здесь туалет, – говорю с улыбкой, и уже скоро на руках обоих преступников оказываются металлические браслеты. Обычно при задержании всё настолько быстро пролетает перед глазами, что и опомниться не успеваешь.

Это слишком рискованно, но всегда действует на ура. Когда-то этот метод спас жизнь моему отцу и куче людей. Вот и сейчас всё получилось. Я понимала, что именно ставила на кон. В такие моменты играешь не только своей жизнью, ставишь на часу весов и жизнь заложников. Но у нас не было другого варианта. Переговоры с террористами никогда и никого не привели ни к чему хорошему.

Перепуганная девочка рыдает в голос, а мать успокаивающе гладит её по голове. Ворон вызывает подкрепление, а я приближаюсь к освобождённым.

– Всё в порядке? Они вас не ранили?

Женщина отрицательно мотает головой, а затем кивает. Вот и кто разберёт – нормально всё или нет? У неё по виску стекает кровь. Волосы слиплись. Вероятно, ударили рукоятью пистолета или приложили к стене?.. Не так уж и важно теперь. Повезло, что осталась жива. Всё остальное придёт в норму.

Полицейские забирают преступников, один из них провожает бывших заложников к примчавшейся карете скорой помощи, а я рассматриваю место преступления, чтобы понять, был ли здесь кто-то ещё. Ничего примечательного в глаза не бросается. Свою спасительную гранату поднимаю и прячу в карман, я от неё избавлюсь, конечно… у меня таких ещё много, но смущать никого лишний раз не хочется.

– Ты идиотка! – яростно рычит Ворон, схватив меня за локоть. И как он успел так быстро преодолеть разделяющее нас расстояние?

Поднимаю взгляд на бледное лицо мужчины. Говорит так эмоционально, а выражение – каменное. Обидненько даже.

– Пусти, если не хочешь, чтобы уложила тебя на лопатки в этом смраде.

– Пуля пролетела в миллиметре. Чем ты думала?

– Тем, что мне скучно отираться там внизу у смердящей стены? Её же обоссали все кому не лень. Или тем, что пора вызволять заложников?

– Ты ослушалась моего приказа и действовала не по протоколу. Я доложу об этом начальству. Доложу твоему отцу, если потребуется.

– Докладывай, может, скажут спасибо, что спасла жену депутата с дочерью? Или у вас за такое награды не полагаются?

Вырываю руку, решив, что с него достаточно. Будет потом ещё плакаться, что испачкала новенькую кожаную куртку, уложив его на грязный пол.

Мы с Вороновым терпеть друг друга не можем с того самого момента, как столичного капитана из элитного отдела, то есть меня, перевели расследовать дело в глуши, с которым Ворон не справился самостоятельно. Два капитана на один отдел – это слишком, но никто не желает уступать свою должность другому. Чувствую, дальше будет ещё веселее, но надеюсь, что мы скоро расследуем дело, ради которого я и приехала сюда, и я смогу вернуться домой.

– Это было в первый и последний раз, Бессонова! – цедит Воронов, когда мы спускаемся.

Он быстрым шагом идёт к машине, а я бросаю вслед:

– Прошу прощения… Капитан Бессонова! – парирую я и следую за мужчиной.

Неделю назад

До изнеможения молотить несчастный манекен в тренажерном зале после расставания с парнем? Могу. Умею. Практикую. Прямой удар вытянутой рукой, еще один, хук левой, разворот, заношу ногу, чтобы отправить своего безмолвного противника в тяжёлый нокаут, но аплодисменты со стороны двери заставляют резко остановиться. Встав ровно, как по стойке смирно, я оборачиваюсь. Сам полковник Бессонов собственной персоной. Новое звание отца мне костью в горле встало, ведь теперь все вокруг оберегают его единственную дочь, и мне приходится с боем вырывать выезд хотя бы на простое задание.

– Так и знал, что найду тебя здесь. Эдик сказал, что вы поссорились.

Отец делает шаг вперёд, но не спешит приблизиться ко мне. Мы не виделись несколько дней, но точно знаю – я у него на мушке каждое мгновение своей жизни.

– Кто-то слишком много слушает тебя и не имеет своей головы на плечах. Между прочим, на этот раз я не собираюсь с ним мириться. Ты слышал его вообще? Хочет жениться и посадить меня под замок. Меня! Серьезно?

На губах отца появляется ухмылка.

– Думаю тебе нужно время. Такие решения нельзя принимать спонтанно, но тебе пора задуматься о своем будущем. Мать и без того поседела раньше времени. Она внуков ждет, а не нового звания своей дочери.

– Долго ждать придётся. Я не собираюсь замуж и детей рожать – тем более. А если продолжишь запугивать всех, я переведусь в другой отдел, да хоть в другой участок. Я хочу работать, а не с макулатурой сутками сидеть.

Отец посмеивается, но эта эмоция надолго не задерживается на его лице. Он редко позволяет себе улыбаться. Считает, что суровость ему больше к лицу. Или просто устал, но скрывает это?

– Я тебя услышал. Думаю, тебе понравится новое задание. В Саранске у моего старого знакомого кое-что произошло… Он попросил о помощи, потому что местные полицейские не справляются. Я уже связался с начальником отделения, где расследуют убийство. Поезжай туда и проконтролируй, чтобы они работали. В идеале, найди настоящего убийцу раньше остальных.

Вводных более чем достаточно. С остальным ознакомиться поможет дело. Я настороженно смотрю на отца, пытаясь понять, чем заслужила такой чести. Это утопия? Слишком провальное задание? И как долго его не могут расследовать? Однако выехать из столицы и вырваться из-под опеки отца, а заодно развеяться – не такая уж плохая задумка. Я чувствую, как начинаю гнить в столице. Мне не хватает нормальной работы и драйва, который испытывала раньше. Отец обезумел со своей чрезмерной опекой. Капитан всегда должен сопровождать своих подчинённых, но…