Река находилась на западной части деревни. Там от последней избы всего ничего нужно пройти. Люба опустила коромысло поближе к реке. Взяла сначала одно ведро, зачерпнула до конца водицы, а затем также второе и оба повесила на коромысла.

Катя посмотрела, как Люба это легко сделала, решила повторить. Взяла одно ведро, зачерпнула воды в реке, потащила до коромысла. «А у Любы это выглядело легко. Как она это так легко тащила? Может, здесь дело в том, что она постоянно воду таскает. Ничего, и не такое проходили. Я смогу». Катя поставила ведро у коромысла. «Одно ведро есть. Осталось второе». Катя взяла второе ведро, зачерпнула воды и потащила также к коромыслу. Люба грустно на неё смотрела.

– Тебя бы откормить не помешало, силёнок даже на ведро не хватает.

– Всё хорошо, бабушка Люба. Теперь несём в избу?

– Да.

Люба накинула на себя коромысло и пошла вперёд. «Вода даже не расплескалась». Катя кое-как взяла коромысло. Ноги отступили на пару шагов назад, но Катя не упала, однако пролила немного воды. «Вот это вес, конечно. Как с этими коромыслами только ходить можно? Пожалуй, я погорячилась, когда сказала Любе, что смогу сама донести воду на втором заходе». Размышляла Катя, идя как можно аккуратнее. Люба шла не спеша, то ли дело оглядываясь. Катя была вся красная, как помидор. Такие весовые нагрузки не в привычку были, хотя она всячески подымала что-то тяжёлое на работе.

Пытки её могли бы закончиться, но Люба перелила воду из своих вёдер в баню и отдала Кате коромысло уже с пустыми вёдрами. Катя тяжело вздохнула, но пошла вновь к реке. У реки она умыла своё лицо. Так стало полегче, только ведра всё равно нужно нести. «Будь всё неладное». Катя только подняла ведро и собиралась идти, как дорогу перегородили семь скакунов с семью всадниками. Ведущий остановился, заметив Катю с вёдрами. «Бараны, вот ведь встали у прохода, и не обойти даже». Мирослав слез с коня и подошёл к Кате.

– Доброго утра, девица. А не подскажешь, в каком направлении академия находится?

– Не знаю. Я здесь не больше дня живу. Хотите, поспрашивайте кого другого.

Мирослав переглянулся с товарищами, те показали жест, что надо девушке заплатить, тогда скажет точно. «Если эти индюки сейчас же не отойдут, то роняю вёдра с водой на них». Думала про себя Катя, между тем рассматривая перед собой главаря этих чертей. На нём была одета синяя жилетка с золотыми пуговицами и вставками, белая рубаха под ней, синие штаны, сапоги по колено, на плечах синяя мантия накинута. Глаза у него были карие, а волосы русые, свисающие ниже плеч. «Павлин надутый». Мирослав достал из кармана мешочек с монетами. «Он что, меня не услышал? Я же сказала, что не знаю, где находится академия».

– Даю тебе два изумрудных, и ты говоришь, в каком направлении академия.

– Я же сказала, что не знаю, где эта чёртова академия. Даже если ты мне всё отдашь, знания в голове из воздуха не появятся.

Катя собиралась уже обойти этого нехорошего человека, да только тот коснулся коромысла, утяжеляя левую сторону. «Гад, да я сейчас его этим же коромыслом ударю».

– Послушай, девчонка, я тебя по-хорошему попросил указать дорогу, а ты будто специально нарываешься.

«Всё, достал!» Катя скинула коромысло со своих плеч, приподняв вверх, а потом кинула вперёд, облив тем самым Мирослава водой.

– Это я по-хорошему тебе сказала, что не знаю, где академия! Вот кто и нарывается, так это ты!

«Да как она посмела? Облить меня, царевича, да я ей». Думал царевич уже, но не успел и додумать, как Катя взяла коромысло с вёдрами и вернулась к реке, начиная по новой набирать воду.