– А, созрел! Но перед этим, извини, перебью. Слушай, я очень рад тебя видеть. Честно. Но почему ты не поехал в Хиллстаун?

– Что ж, друг мой. Могу сказать, что ты меня вовсе и не перебил. Это как раз первая часть моей горькой исповеди.

– О как… ну давай, исповедывайся.

– Не хотел я тебя грузить, но ты сам напросился. – Дэн сделал пару мелких глотков и взялся за рассказ: – Ладно. Почему не поехал? Мать там нашла себе кого-то.

– Что ж, – медленно набрал в лёгкие воздуха Дастин. – Рад за неё. Честно, рад. Наверное, это было нелегко. А что, из этого следует что-то плохое?

– Поспешила. «Дэн, он такой хороший! Цветы мне дарит, на руках носит!», – скривился Дэн, цитируя. – Сначала было вроде всё хорошо у них. Он даже с ней у нас дома жить стал, с Коуди возился – как своего принял. А в итоге мудачьём оказался редкостным.

– И поэтому ты не хочешь к ней ехать? Потому что он там?

– Сначала просто не хотел туда ехать, потому что не хотел в её личную жизнь лезть. Пускай, думаю, живёт со своим мужчиной. Честно, Дасти, даже знакомиться с ним не хотел – настолько мне плевать. Веришь? У неё там – своя жизнь, у меня здесь – своя. Которая, между тем, тоже катится коту под хвост.

Дэн снова отпил, и к этому моменту в его стакане осталась половина. Напиток стал потихоньку пробирать, окутывать теплом, словно девушка обнимает за плечи.

– А с твоей-то личной жизнью что? – спросил Дастин.

– Это уже отдельная история. Обо всём по порядку.

– Ну хорошо. Так что там с тем дядькой?

– Так вот. Да. Тот, как ты хотел сказать, козёл… Они стали ругаться. А потом снова мирились. А потом… что?

– Опять ругались?

– В точку. Она звонила мне каждые пару дней с рассказами о том, что вот, он такой-сякой, а потом снова у них всё хорошо. Как будто мне своих проблем мало. Но в один момент чёрно-белые полосы закончились…

– И началась сплошная чёрная?

– Абсолютно точно. За твою смекалку, старина, – поднял стакан Дэн. Собеседник усмехнулся и тоже выпил. – Видимо, последнее время он стал приходить пьяным, как тварь. Мать мне голосовое сообщение успела записать, как он орал и разносил всё в доме в пьяном бреду. Зачем? Не знаю. Помощи она при этом не просила. А вчера она мне позвонила. И знаешь, что?

– Ну-ка.

– Бухло он покупал за её деньги. Она давно подозревала его в том, что он тащит наличку. И кольцо она потеряла. Совпадение?

– Это очень низко с его стороны.

– Так это ещё не всё. Она сделала ему замечание, и ему это не понравилось – стал на неё замахиваться. Врубил, типа, бычку. Говорил, мол, как ты смеешь меня в этом винить?! Коуди напугал до истерики. Он же ещё совсем малой, Дасти. Понимаешь?

– Да, брат. Понимаю. Славный у вас пацан, – отвёл взгляд Дастин и почесал затылок. – Все целы хоть остались?

– К сожалению, не все… – Дэн сжал кружку и костяшки его пальцев побелели. – В ночь после этого случая он бухущий в хламину зашёл в гараж. Мой гараж! Без чьего-либо ведома взял мой мотоцикл. Помнишь «Хонду»?

– Твою-то… как её… Сигму? Ту самую «Хонду», которую мы с твоим отцом везли из Дейтона? – Дастин отпил от бутылки и, догадываясь, что стало с мотоциклом, отвёл взгляд куда-то в сторону. – Ну-ну-ну?

– Он поехал на ней куда-то, видимо, за добавкой, и разбил. Где-то на шоссе.

Дастин втянул воздух ноздрями и на выдохе грязно выругался.

– Мне даже не так жаль этого подонка, как твой мотоцикл. Хороший аппарат был.

– Поверь, друг, – горько произнёс Дэн. – Мне жаль её не меньше. А теперь, наверное, проще сдать на металлолом, и купить новый байк. Так мне сказала мама. Но ты же знаешь, как я отношусь к подаренным вещам…

Оба допили первые бутылки и начали по второй.