– А твоего у меня нет. Это я точно знаю. Так что скинь гудок, запишу.

– Ага. Готово. Так что там с личкой-то?

– Тогда готовься, это будет до самой ночи.

– Плеснуть ещё эля?

– Пока нет. Мне нужно отойти, – шлёпнул Дэн по стойке. – История будет длинная, а твой чудесный эль просится наружу.

– Прямо и налево, если не забыл.

Парень отблагодарил и слез с табуретки. Несмотря на всё её удобство, ноги всё же затекли, как и спина.

Вокруг шумело веселье: постояльцы и просто случайные гости отдыхали за столиками, смеялись, шутили. Из колонок с разных краёв помещения доносился заводящий буги. Кто-то заметил разминающего спину Дэна и между делом поднял рюмку, мол, твоё здоровье, друг, за твою спину. Позитив и радушие – самая главная отличительная черта этого бара. Дэн улыбнулся и в ответ махнул рукой, направившись по нужному адресу: прямо и налево.

Его пошатывало. Интересно, сколько градусов в этом чудеснейшем эле? Неважно. Так или иначе – неважно. Время проходит слишком хорошо, чтобы задумываться о таких мелочах. Жить нужно на полную.

Дэн зашёл в туалет и задвинул щеколду. Его окружили интересные плакаты с надписями на чешском, что-то про пиво. На одной картинке, изображённой на стене за унитазом, с крайне удивлёнными выражениями на лицах пестрели в распрекрасных летних платьях две мадам: одна блондинка, другая брюнетка, и обе нарисованы всё в том же стиле пин-ап.

– Ну привет, девочки, – усмехнувшись, пробормотал Дэн. – Опять подглядываете?

Вокруг витал приятный лимонный аромат свежести. Унитаз же сиял белоснежной чистотой, как и кафель вокруг. Идиллия. То ли уборщицы действуют на ура, то ли посетители отнимают у них работу, ведя себя по достоинству аккуратно и воспитанно. Дэн последовал примеру остальных.

Затем он обратился к умывальнику и, мо́я руки с муссом из дозатора, взглянул на себя в зеркало.

Сильно же он изменился. Уже, получается, второй раз поменял облик. Но если в первый раз, в октябре, он пошёл на это осознанно, то в этот раз – просто забив на себя большущий гвоздь.

Щетина, что обильно пробивалась на точёном юношеском лице, не сбривалась уже долгое время, что привело к размытию некогда чётких линий подбородка и скул. Образ волевого бунтаря стёрся. Теперь в зеркале стоял девятнадцатилетниймужик с тоскливым взглядом и грустной улыбкой наперекосяк.

Он запустил мокрые руки в свои слегка волнистые каштановые волосы и зачесал их назад. Причёска, которую ещё месяц назад можно было назвать «британкой» – модной, стильной, аккуратной – сейчас напоминала разлохмаченное гнездо, которое только что прилизали водой. С тех пор длины особо не прибавилось, но ещё несколько месяцев, и вновь будет как раньше. А стоит ли к этому возвращаться? С одной стороны, постричься под «британку» Дэну пришлось. Если бы не те обстоятельства, которые его на этот шаг толкнули, так бы и ходил со своей привычно уложенной назад шевелюрой. Смотрелось это, в принципе, опрятно, по-своему стильно и дерзко. Но с другой стороны – с короткими проще: они не лезут порой в глаза, не пачкаются столь часто, с ними не так жарко летом. Впрочем, об этом ещё можно подумать.

Из-за такого перевоплощения Эд и не узнал Дэна сразу. И это ещё краска смылась… Но да ладно, нужно уже рассказать всё Дастину: что случилось, и что заставило сменить облик. Дэн шлёпнул себя по щекам, приободрился и вышел.

Когда он вернулся на место, его уже ждал слушатель и две рюмки в придачу.

– С возвращением! – воскликнул он, разливая по рюмкам жидкость алого цвета.

– Я же сказал, что пока не надо.

– Так это было ещё тогда… пять минут назад. Давно.