Пауль вышел из воды, махнул рукой Хорсту и направился к сестре. Высокий, широкоплечий и светловолосый, Пауль обладал теми же правильными чертами лица и глазами с опущенными внешними уголками, как и у Лизы; все соседки умилялись очаровательным малышам и сокрушались, что те растут без матери. Лиза до сих пор напоминала типичную девочку-отличницу, погруженную в собственные мысли, а вот Пауль, мускулистый и харизматичный, стал настоящим сердцеедом: если бы его поклонницы выстроились в очередь, она бы растянулась дальше Шталин-аллее, однако, хоть он и купался в женском обожании, время для сестры выкраивал всегда. Выезжая по выходным на дачу к берегам Флакензе, Лиза и Пауль засиживались допоздна за разговорами, и она очень ценила минуты, проведенные вместе с любимым братом, ее лучшим другом.

Он залез в сумку-холодильник, достал оттуда три бутылки пива и протянул одну Лизе. Та взяла ее и принялась суетливо искать открывашку – пожалуй, даже слишком судорожно и нервно.

Лизе не хотелось этого признавать, но ей было страшно расстроить Пауля новостью о своем обручении с Ули. Вот она переедет в Западный Берлин – и что дальше? Смогут ли они с братом точно так же выбираться на дачу и болтать до поздней ночи?

– Как дела у вашего папы?

Лиза вскинула голову: на их покрывало плюхнулся Хорст и взял бутылку пива. Здоровяк, каких поискать, – гора мышц, широкие плечи, – он подружился с ее братом еще во времена их полуголодной юности в Союзе свободной немецкой молодежи. И если Пауль отличался удивительным обаянием, то Хорст был прост как табуретка. Но, несмотря на разность характеров, парни по-настоящему подружились, вместе служили в Volkspolizei и патрулировали улицы Восточного Берлина плечом к плечу.

Размышляя, почему эти двое так спелись, Лиза приходила к мысли, что Паулю нравится в Хорсте именно примитивность натуры: на таком скучном фоне сам он сиял еще ярче.

– Папа в последнее время какой-то отрешенный, – поделился Пауль и глотнул пива из бутылки. – Хотя тревожиться вроде не о чем. В следующем месяце пойдет к врачу.

– Как бы не нашли анемию, – подала голос Лиза и, порывшись в корзинке, выудила апельсин. Они оставили отца ковыряться на высоких грядках, которые Пауль специально оборудовал на огороде, чтобы папа мог выдергивать сорняки, не слезая с инвалидного кресла и не наклоняясь. Вообще отец всегда был задумчивым, но в последнее время стал особенно вялым и рассеянным. Лиза в который раз пожалела, что пока не успела многому научиться в университете, ведь иначе она могла бы гораздо лучше следить папиным здоровьем. Может, отца тревожат старые военные раны, или дело в другом?

– Вполне вероятно, – кивнул Пауль. – Поговори с врачами, они помогут.

– Конечно, помогут. У нас же лучшее здравоохранение в мире, – вклинился Хорст. Он смотрел на воду, и солнечные блики отражались в стеклах его темных очков. – И когда-нибудь ты, Лиза, пополнишь ряды наших медиков.

Она дежурно улыбнулась, срезая с апельсина кожуру. Комплимент был вполне в духе Хорста: такой же скучный и примитивный. Неужто Хорст и правда думал, что она мечтает пойти работать в восточногерманскую больницу, если ей даже не дали выучиться на медика в местном университете? К тому же в Западном Берлине квалифицированным врачам платят гораздо больше.

Лиза разделила очищенный апельсин на дольки, Хорст взял одну и сразу повалился обратно на песок, а вот Пауль замешкался.

– Это от твоего западного ухажера?