Коллективное бессознательное – понятие, заимствованное из аналитической психологии К. Г. Юнга. Было введено им для обозначения неосознаваемой части психики, единой для всех людей. Коллективное бессознательное служит как вместилищем коллективного опыта всего человечества, так и местом, где находятся базовые матрицы – архетипы – предопределяющие как само проживание, так и форму структурирования проживаемого опыта каждого отдельного человека.

Осипов А. И. Посмертная жизнь. Беседы современного богослова. М., 2008, с.32. Здесь же (с.34) профессор называет термин «первородный грех» неудачным, с чем трудно не согласиться, «ибо в данном случае слово „грех“ означает, как видим, не личную виновность каждого из потомков Адама за его грех, а единую для всех поврежденность, болезненность человеческой природы». Ср. также: http:ru.wikipedia.org/wiki/ о происхождении термина: «Термин „первородный грех“ (лат. Peccatum originale) был предложен св. Августином (умер в 430г) и к настоящему времени повсеместно принят христианством. Однако стоит заметить, что в обиход православного богословия термин „первородный грех“ вошел лишь с начала XIX века, а в богословском лексиконе восточных святых Отцов такого словосочетания вообще не встречается. Так что по происхождению своему рассматриваемая доктрина – западная (латинская)»

Дуальность — отделение себя от мира, осознание себя как чего-то отдельного и самостоятельного по отношению к остальному Универсуму, фиксация себя в этой отделенности. В философии закреплено под видом разделения на субъект и объект.

Блаженный Августин: «Эта благодать бессмертия видимым образом сообщалась Адаму и Еве в плодах дерева жизни, от которого прародители вкушали до тех пор, пока не согрешили…» (Гусев Д. Антропологические воззрения блаженного Августина в связи с учением пелагианства. // Святоотеческая христология и антропология. Сборник статей. Выпуск 1. – Пермь: ПО «Панагия», 2002,стр. 25) Леонтий Византийский: «Бессмертность Адама проистекает вовсе не из природной нетленности его тела, а только из того, что он питался от древа жизни. Коль скоро он перестал от него вкушать, он стал тленным» (Киприан (Керн), архимандрит. Антропология святителя Григория Паламы. Диссертация на степень Доктора Церковных Наук Православного Института в Париже. Стр. 202); Существует и другая версия, по которой Адам и Ева все же не вкушали от древа жизни, на что указывает апокрифическая иудейская легенда, согласно которой, древо жизни, могучее, как баобаб, растет в середине рая. А древо познания добра и зла представляет собой изгородь из непроходимых кустов вокруг древа жизни. И поэтому получить доступ к древу жизни, минуя древо познания добра и зла, невозможно. Об этом же говорится и в Книге Бытия (3,22)

На латыни слова «яблоко» и «зло» звучат одинаково – malum. Вероятно, по этой причине первоначально не обозначенный в Библии плод древа познания добра и зла со временем принял форму яблока. Символика яблока (форма пятиконечной звезды в его поперечном срезе) – это выбор. Пятерка – символ выбора. А символ сатанизма (перевернутая звезда) – обозначает выбор в сторону падения.

По мнению же некоторых религиоведов, сохранившаяся по недосмотру позднейшей цензуры форма местоимений указывает на древнееврейское многобожие, впоследствии тщательно выкорчевывавшееся из религиозного сознания евреев. В частности, существует предположение о том, что в этой части мифа о творении сохранились следы древнесемитской божественной пары – бога Эла и богини Ашеры, которые сотворили людей по своему подобию, двуполыми. Кстати, библейское подобие человека Богу якобы объясняется именно этим утраченным эпизодом (что, разумеется, не более чем некорректное и недопустимое упрощение): подобно богу и богине, люди разнополы и способны к размножению.

Зависимость – психологический термин, обозначает такое состояние души, в рамках которого как базовые, так и сиюминутные параметры отношения к себе и к своим поступкам определяются реальным (но в подавляющем большинстве случаев – воображаемым) отношением других людей к данному субъекту. Зависимые люди смотрят на любую ситуацию через призму предполагаемых оценок ее другими людьми («Ах, Боже мой, что скажет княгиня Марья Алексевна!»), подобно тому, как Персей смотрел на медузу Горгону через зеркало своего щита. Зависимость лежит в основании подавляющего большинства невротических процессов.

Интеграция – процесс, противоположный процессу вытеснения. В таинстве покаяния играет центральную роль. Состоит из двух стадий и заключается в том. Что мы сначала принимаем в себе ту часть нашей личности, которую мы отвергали, но не могли преодолеть ее воздействия на себя, как часть себя. А затем, через смиренный аспект этого принятия, находим в этой отвергаемой части своего «я» сокровенное зерно нашей истинной сущности, нахождение которого чудесным образом прекращает злокозненную деятельность отвергавшейся до этого части нашего «я». Этой частью может быть все, что угодно: детские страхи, непрощенные обиды, но по сути, то всегда одно и то же – нереализованная потребность в любви, в том, чтобы получать любовь и давать любовь. Таким образом можно сказать, что интеграции – это сокровенная психологическая пружина таинства и чуда покаяния.

Сужение сознания – искажение восприятия реальности, происходящее под воздействием чувства вины, стыда и т. д.. Таким образом, чтобы «обелить» человека в его собственных глазах за счет искажения всей остальной реальности (обстоятельства, других людей и пр.). Может принимать как чрезвычайно утонченные («тонкое лукавство»), так и крайне грубые формы. Часто сопровождается переживанием сильных (чаще всего негативных) эмоций (негодования, гнева и т. д.), истинная цель которых – не позволить в своем сознании возобладать объективному голосу разума. Сужение сознания – неизбежное следствие внутреннего отказа от покаяния и взятия на себя ответственности, в своем логическом продолжении лежит в основании подавляющего большинства психопатологий.

С точки зрения современной психологии, она (такая оценка) есть прямое следствие воздействия комплекса безупречности, лежащего в основании механизма функционировании нашего эго.

Вытеснение – способность психики избавляться от материала, несовместимого с установками эго, вызывающего непринятие (в том числе и самого себя), раздражение, стыд, чувство вины, тревогу и т. д. Этот процесс в основном расценивается как разрушительный, так как, несмотря на кажущееся впечатление того, что вытесняемый материал бесследно «испаряется», на самом деле он никогда не исчезает, а погружается в более глубокие слои психики (собственно, поэтому и «вытесняется»), где начинает осуществлять деструктивную деятельность, приводящую в конце концов к формированию невроза. Процесс, противоположный вытеснению (во всех смыслах), называется осознание.

Эго – паразитическая структура, занимающая почти всё поле сознания субъекта. С равным успехом удерживает своего «хозяина» как в колесе сансары, так и в тисках неврозов. В отличие от классической психоаналитической версии, в которой эго существует на границе между внешней реальностью и бессознательными импульсами id, в данном контексте эго само создает все границы, в том числе и вышеуказанную, чтобы, раздувая им же искусно созданные противоречия и конфликты, паразитировать на растрачиваемой в них «хозяином» энергии и таким образом продолжать длить свое псевдо-бытие.

Морфологически эго ближе всего стоит по своей сути к триггеру – хроническому мышечному спазму (и кстати, частенько является его истинным первоисточником, подобно панцирю из биоэнергетики А. Лоуэна), правда, в отличие от последнего, в случае с эго спазмируется пространство сознания.

Субъективно переживаемое человеком как то, что отличает его от остального мира и одновременно сообщает ему его уникальность (см. эго-идентичность), эго, тем не менее, имеет гораздо более обширные владения, чем кажется его «хозяину», простирающиеся далеко за пределы его, «хозяина», осознанной жизни, и более того – контролирует эти пределы с целью удерживания жертвы в своей власти.

Осознавание всех принадлежащих эго механизмов является обязательным условием для высвобождения из-под его власти.

Эговый – имя прилагательное, образованное от слова «эго». Современные толковые и даже энциклопедические словари русского языка не включают слово эго в свой словник, видимо, считая его очень специальным и редко употребляемым. В наше время, однако, частота его употребления резко возросла не только среди узких специалистов, но и среди широкой публики. Это и понятно – нельзя не отметить возросшего интереса людей к вопросам психологии, духовности, к своему внутреннему миру. В рамках философского семинара, возглавляемого автором этой книги, вопросы, касающиеся эго и работы с ним, занимают центральное место. В ходе их обсуждения обнаружилось, что заимствованное слово эго вполне комфортно располагается в занятой им «нише» русского языка, о чем свидетельствует его высокая словообразовательная активность. По существующим в русском языке словообразовательным моделям очень быстро возникли многочисленные дериваты, с помощью которых точно и емко передается смысл, который довольно трудно выразить по-русски используя другие языковые средства. Ср.: эговый – прил. – имеющий отношение к эго (спазм) опирающийся на него (позиция, взгляд), несущий не себе его интенциональную печать (оправдание, обида), антоним: безэговый (состояние, поступок); эговость/безэговость, сущ. – качество эгового/безэгового (сознания, человека); эгово/безэгово, нареч. – качество действия (поступить); эгови́ще, сущ. – о сильном эго; надэговый, прил. – преодолевший ограничения эго (сознание); доэговый, прил, – о состоянии сознания, исторически предшествовавшем появлению эго. Возник даже фразеологизм, полюбившийся всем участникам семинара – эго болит. (Прим. ред.)

Суггестия – (от лат. Suggestio внушение) психическое внушение, изменение процессов мышления, чувствования и реакций, большей частью незамечаемое тем, кто подвергается внушению со стороны (чужая суггестия) или со стороны самого себя (аутосуггестия, самовнушение). Суггестия, осуществляемая внушающим в присутствии внушаемого, называется гипнозом, при котором внушается или гипнотический сон, или состояние бодрствования. Суггестибельный – восприимчивый к суггестии, легко поддающийся влиянию. Суггестивный – внушающий; напр., суггестивный (наводящий) вопрос – вопрос, который незаметно внушает, подсказывает желаемый ответ, наталкивает на него. Философский энциклопедический словарь. 2010.

О том, что вся человеческая сексуальность происходит и развивается из этой (позвоночника) вертикали, в рамках западной культуры впервые догадался еще гениальный Платон. В «Тимее» по этому поводу имеется следующий пассаж: «В том месте, где проток для выпитой влаги, миновав легкие, подходит пониже почек к мочевому пузырю, чтобы извергнуть оттуда под напором воздушного давления воспринятое, они (боги – А.М.) открыли вывод для спинного мозга, который непрерывно тянется от головы через шею вдоль позвоночного столба и который мы ранее нарекли семенем. Поскольку же мозг этот одушевлен, он, получив себе выход, не преминул возжечь в области своего выхода животворную жажду излияний, породив таким образом детородный эрос. Вот почему природа срамных частей мужа строптива и своевольна, словно зверь, неподвластный рассудку (курсив автора), и под стрекалом непереносимого вожделения способна на все. Подобным же образом и у женщин та их часть, что именуется маткой, или утробой, есть не что иное, как поселившийся внутри них зверь, исполненный детородного вожделения; когда зверь этот в поре, а ему долго нет случая зачать, он приходит в бешенство, рыщет по всему телу, стесняет дыхательные пути и не дает женщине вздохнуть, доводя ее до последней крайности и до всевозможных недугов, пока наконец женское вожделение и мужской эрос не сведут чету вместе и не снимут как бы урожай с деревьев, чтобы засеять пашню утробы посевом живых существ, которые по малости своей пока невидимы и бесформенны, однако затем обретают расчлененный вид, вскармливаются в чреве матери до изрядной величины и после того выходят на свет, чем и завершается рождение живого существа». Платон. Тимей. Самое интригующее здесь – это вопрос, с каких это деревьев «женское вожделение и мужской эрос» снимают урожай? Впрочем, придется оставить этот вопрос без ответа.

При условии, что чувство стыда не распространяется на всю сферу личности, и его невозможно скрыть за привычным лицемерием. В этом случае, принято закрывать лицо ладонями, как символ того, что мы стыдимся самих себя. Символ этот, надо сказать, носит природный, а не культурный характер, о чем явственно свидетельствует то, что так поступают маленькие дети, которых этому никто не учил. Впрочем, восточные женщины и лицо прикрывают, потому что лица достаточно, чтобы возбудить хотение плоти у мужчины. Наверное, если бы Ева была мусульманкой, она бы сшила себе паранджу из листьев.

Конечно, и женщина может возбуждаться от вида обнаженного мужчины, но в таком случае это возбуждение будет происходить по мужскому типу.

Алхимия — (лат. Alchimia, от Аль и Хеми – «огонь, бог и патриарх» или от греческого Хемейя «сок, живица» или арабского Ул-хеми) – древнее тайное учение философского, религиозного, мистического характера, целями которого являлись получение «Философского камня», особого вещества, способного превращать неблагородные металлы (прежде всего ртуть) в серебро и золото, а также: поиски сокрытого духа в каждой неорганической крупице материи, исследование возможности получения универсального растворителя, способного в числе прочего, удаляя болезни вернуть молодость. «Алхимия есть наука об изготовлении некоего вещества, или эликсира, который, воздействуя на несовершенные металлы, передает им в момент воздействия свое совершенство» Роджер Бэкон, «Зеркало алхимии».

В отличие от восточной алхимии, алхимия западная не знает деления на внешнюю и внутреннюю, тем не менее, de facto такое деление имеется. Внешняя алхимия в западной традиции именуется хризопеей, или искусством превращения обычных металлов в золото[1]. Внутренняя, или истинная, алхимия, так же, как и на Востоке, не отвергая и не отрицая возможностей своей сестры преображать внешние вещества, идет намного дальше, и объявляет о возможности преображения и трансмутации внутреннего, психического и духовного космоса[2], не чураясь, впрочем, и телесных преображений (омоложения, бессмертия), что роднит ее со своим внешним аналогом.

Помимо общих целей и тезауруса (понятийного аппарата), их объединяет нечто гораздо более важное, а именно, – тайные пружины, истинные силы, с помощью которых производился процесс трансмутации. Главным секретом внешней алхимии было сообразование таких условий Великого Делания, в рамках которых из алхимика извлекался мощнейший поток психических и духовных сил, направляясь затем в алхимическую реторту, что и служило истинной причиной возникновения и создания философского камня, т.е. конечной цели алхимической практики. Внутренняя алхимия в этом смысле просто шла гораздо более прямым и откровенным путем, практически называя вещи своими именами (хотя извне возникало прямо противоположное впечатление, – что наоборот, именно она пользуется аллегориями, позаимствованными у внешней алхимии). Тем не менее, «способ того, как это делается», т.е. конкретика извлечения из недр души и тела и использования этих сил в самом процессе алхимической выварки продолжал оставаться величайшей тайной в обеих разновидностях «Королевского искусства», что в некотором роде также их объединяет. Поскольку основная идея алхимии заключалась в том, чтобы исцелить и душу, и тело, и даже металлы от первородной порчи (так, алхимики считали, что ртуть, свинец, медь и пр. металлы возникли в результате того, что были «испорчены», вместе со всем остальным миром, т.е. деградировали, из состояния золота после «падения Адамова»), то библейский миф об Адаме и Еве считается основой и идейным фундаментом в западной алхимии. В даосской алхимии также присутствует идея изначальной, базовой деградации, которую требуется восстановить, но здесь она выражается с помощью дихотомии «прежденебесного» – «посленебесного», с соответствующей интенцией на возвращение из посленебесного в прежденебесное состояние. [1] «Представления о алхимии как „златоделии“, иначе говоря, хризопее, очень позднее. Оно связано с деятельностью так называемых суфлеров и пафферов…. Суфлеры с помощью очень внешних методов, сравнимых с методами современной химии, получали Философский Камень, но использовали его не для мистического преображения несовершенной человеческой природы, а, так сказать, утилитарно: в целях личного обогащения или для „установления научной истины“, что, разумеется, навлекало на них презрение со стороны подлинных алхимиков.» Э. Канселье, Алхимия, пред. О. Фомина, стр.10

[2] «Алхимия родилась и существует как инициатический Путь, чисто духовный… и чуждый любых химико-металлургических импликаций- кроме символических – хотя и сохраняющий при этом определенную гибкость жестикуляции…. Заниматься алхимией, чтобы сделать золото, все равно, что заниматься Магией с целью чем-то „овладеть“… Это не имеет отношения к инициации.» Джаммария, Эта неизвестная алхимия, стр.17

«В соответствии с символикой виннебаго, испуг обычно является показателем пробудившегося сознания, обретения чувства реальности, началом сознательной жизни». Пол Радин, Трикстер, стр. 193

Трансмутация (от лат. trans – сквозь, через, за; лат. mutatio – изменение, перемена) – превращение одного объекта в другой. Трансмутация в алхимии – превращение одного металла в другой; обычно подразумевалось превращение неблагородных металлов в благородные. Осуществление трансмутации являлось главной целью алхимии, для достижения которой велись поиски философского камня. В метафизическом смысле, касающемся и духовной сферы – преобразованию подвластен не только материал, но и личность. В свете нынешнего понимания учения древних алхимиков, эволюционное видообразование также можно считать полноценной трансмутацией. Грядущая духовная трансформация человечества также есть ничто иное, как апофеоз алхимической трансмутации, Великий Синтез, в котором объединятся Духовное и телесное Преображение Человека, конечная цель как алхимии, так и всех духовных Учений и Путей.

В иудаизме существует версия, согласно которой Адам с Евой могли отказаться от искушения и в таком случае Господь буквально на вечер следующего дня позволил бы им вкусить плодов познания без столь разрушительных последствий. Но эта версия официально, в Ветхом Завете, не присутствует.

«Но сам человек называется у познающего: зверь, имеющий красные щёки. Откуда у него это имя? Не потому ли, что слишком часто должен был он стыдиться? О, друзья мои! Так говорит познающий: стыд, стыд, стыд – вот история человека!» (Ф. Ницше. «Так говорил Заратустра»).

См. книгу автора «Дао Блаженств»

Тогда как на самом деле воспринята была расщепленность сознания, которая сама по себе не есть ни зло, ни добро. Однако ее специфика состоит в том, что она становится чем-то прямо в момент своего восприятия, в зависимости от того, как к ней в этот момент отнестись.

Что впервые было высказано еще Тертуллианом (IIв.) в его знаменитейшем афоризме: «anima naturaliter christiana» – «Душа по природе христианка».

См. в Словаре перевертыш

Отождествление (противоп. — разотождествление) – механизм, в процессе реализации которого сознание начинает считать себя чем-то определенным, отличным от остального океана сознания, ограниченным и фиксированным. В широком смысле механизм отождествления (наряду с механизмом проекции) лежит в основе пленения океаном сансары; в более узком, психологическом смысле, может означать невротическое попадание индивида под власть могущественных и (в данном случае) разрушительных бессознательных сил. Например, отождествление себя с той или иной социальной группой означает попадание под власть архетипа persona, отождествление себя с безупречностью типа «святее папы римского» – разрушительное попадание под власть архетипа тени и т. д. Изредка и в ограниченных рамках процесс отождествления может использоваться в положительных целях. Например, отождествление себя с образом героя в противоположность отождествлению себя с образом труса, и т. п. Но даже такое его использование всегда опасно и чревато непредсказуемыми последствиями.

Проекция (от лат. projectio – бросание вперед) – механизм овнешнения внутреннего содержания сознания, с помощью которого оно создает весь окружающий мир, с аутопроекцией «я» или «эго» или ахамкары в его центре. Механизм проекции лежит в основе вращения колеса сансары, и в этом смысле самая базовая, изначальная проекция – это проекция существования «вовне», снаружи некоего внешнего и независимого по отношению к нам материального мира. В более узком и ограниченном смысле проекция – одна из разновидностей невротических защитных механизмов, позволяющих эго достигать своей базовой цели – оставаться «безупречным» в любых обстоятельствах, осуществляемой за счет такого искажения реальности своего «хозяина», в котором нежелательные психические содержания (мотивы, образ мыслей, поведение и прочее) приписываются его «хозяином» всему остальному миру. В этом смысле понятие проекция было создано и раскрыто впервые З. Фрейдом в рамках классического психоанализа.

Перевёртыш – подмена смысла в самом широком смысле слова. Это может быть и подмена чувств, ощущений, переживаний, оценок, понятий и даже направлений развития. Важная особенность перевертыша, отличающая его от других подмен – сохранение внешней формы вкупе с декларациями и самоуверениями в том, что и по существу ничего не изменилось. Часто используется в магии, бытовых манипуляциях, а также в технологиях управления массами, вплоть до государственных идеологий. Так перевертыш веры – фанатизм, перевертыш мышления в понятиях – догматическое схематизирование, перевертыш реальности – иллюзия и т. д. Перевертыши могут носить как коллективную, так и индивидуальную природу. Очень редко, в исключительных случаях и только выдающимися мастерами (напр. чань) в целом негативный и разрушительный механизм перевертыша мог использоваться в благих целях – например, для избавления ученика от базовых установок и иллюзий, мешающих ему развиваться в нужном направлении.

Начало этому взгляду было положено довольно давно – по некоторым данным, еще во II в. н. э. Считается, что первым, кто переложил ответственность за соблазнение Адама и Евы со змея на Сатану, был Юстин мученик (род. ок. 100г. н. э.). Он для начала просто отождествил Сатану со змеем, соответственно и проклятие Господа было у него наложено одно на двоих. «Или под львом, рыкающим на Него, Бог разумел диавола, который Моисеем назван змием, у Иова и Захарии диаволом, а Иисус назвал его сатаною, показывая, что это имя составлено и дано ему от дела совершенного им, ибо «сата» на языке иудеев и Сириян значит отступник, а «нас» есть имя, которое в переводе значит змий; из обоих слов составляется одно имя: сатанас.» (Диалог с Трифоном иудеем гл.103). Согласно Г. А. Келли, (Генри А. Келли. Сатана. Биография. Изд. Весь мир, 2011 г.) «другие греческие апологеты – а именно Феофил, ставший епископом Антиохии позже, во II веке, и ученик Юстина Татиан – разделяли убеждение Юстина в том, что Сатана впервые сбился с пути, искусив Адама и Еву. Далее идею ответственности Дьявола за склонение Адама и Евы ко греху развивают последовательно Тертуллиан, Ириней Лионский, затем Св. Киприан, епископ Карфагена. И наконец, в IVв н. э. этот взгляд на природу источника первородного падения нашел свое окончательное воплощение в псевдоэпиграфическом тексте «Жизнь Адама и Евы», краткий пересказ которого можно найти не только у св. Иннокентия, но и у любого из отцов церкви, когда-либо высказывавшегося по поводу эдемской истории. Подводя итог этому процессу идентификации змея с Сатаной, можно заметить, что во-первых, такое отождествление змея с Сатаной было очень удобным для церкви, и именно поэтому «…связь Сатаны с Эдемским Змеем-искусителем Евы или даже идентификация этих двух персонажей станет доминирующей тенденцией и фактически одним из пунктов христианской веры» (стр191). А во-вторых, оно было удобным прежде всего именно тем, что позволяло отвергать и вытеснять хтоническую часть мифа, тем самым препятствуя его (мифа) алхимической трансформации. И разумеется, автор ни в коем случае не разделяет мнение Г. А. Келли о том, что процесс слияния фигур змея и Сатаны был всего лишь плодом безудержной и главное, безответственной фантазии ранних Отцов церкви. У этого культурологического феномена, действительно сыгравшего важнейшую роль в истории развития христианской идеологии, имелись гораздо более глубокие и духовно объективные причины.

Хтоническое, хтонический (от греч. Χθών – земной, подземный) – 1) в исходном греческом употреблении понятие «Xтонические боги» прилагалось к Деметре, Персефоне, Плутону, Гермесу и некоторым другим богам подземного мира; 2) в современной научной лексике термин используется применительно к разным религиям для обозначения особой, связанной с подземным миром категории мифологических существ и сил; в научных реконструкциях архаических картин мира понятие хтонический маркирует нижний ярус мироздания. Выделение хтонического и противопоставление его небесному, солярному, относится к древнейшим общечеловеческим формам миропознания. 3) в глубинной психологии хтоническими называются досознательные психические силы, предшествующие появлению современного самосознания, и поэтому лишенные какого-либо налета позднейшей морали и нравственности. С помощью суперэговых фильтров хтонические силы продолжают оставаться в бессознательном, вытесненном состоянии. Однако, даже несмотря на это (а может быть, и благодаря этому), хтонические силы нашей души продолжают обладать огромной властью над человеческой психикой. По этой причине этот слой психики рассматривался в алхимии как nigredo, первоматерия, которую алхимик должен найти в себе (что совсем непросто сделать из-за имеющегося конфликта с более поздними психическими уровнями), для того, чтобы, подвергнув ее трансмутации, получить искомый философский камень. Вот почему К.Г.Юнг писал: «Проблема хтонического духа стала занимать меня с тех пор, как я соприкоснулся с духовным миром средневековой алхимии.» (К.Г.Юнг, «Воспоминания, Сновидения, Размышления»)

Более подробное раскрытие этой темы можно будет найти в моей следующей книге «Миф о Люцифере».

«Все, что совершилось на древе крестном, было врачеванием нашей немощи, возвращающим ветхого Адама туда, откуда он ниспал, и приводящим к древу жизни, от которого удалил нас плод древа познания, безвременно и неблагоразумно вкушенный». Святитель Григорий Богослов.

Реальность дхармадхату – это абсолютная реальность пробужденного ума, и одновременно с этим, это вся буддийская вселенная со множеством миров будд, мировых систем и их обитателей. Совпадение этих реальностей в одном понятии достигается за счет того, что пространство проявления всех явлений, – то, где все происходит, находится исключительно внутри сознания, с одной стороны, безграничного по своей природе, а с другой – являющейся субстанцией, за пределами которой ничего нет.

И далее, как мы увидим, и многого другого, вплоть до эволюционного развития.

В первой части фильма Зона обращается к писателю, чтобы предотвратить его гибель. Это единственный момент в фильме, где Зона прямо обращается к путешествующим по ней.

Более подробное раскрытие этой темы см. ч.2ч.

Такой вариант развития событий очень хорошо описан во второй книге прекрасной трилогии К. Льюиса «Мерзейшая мощь».

Сцену поедания плода текст Библии оставляет за кадром, хотя это крайне интересный момент. Понятно, почему об этом ничего не говорится: психологически достоверность мифа при этом утратилась бы на сто процентов, но символически она от этого только возрастает. Почему? Потому что это и не должно быть известно. Если ситуацию «соблазнения» Адама начать развивать, она становится просто смешной. (Представьте себе эту сцену: – Ну, миленький, ну съешь яблочко. – Ну, как же, ведь Боженька не разрешил. – Но вот я же съела, и ничего. – А ты уверена? – Да, дорогой… и т. д.) Все превращается в комедию. А почему? Потому что ее нельзя рассматривать как конкретную ситуацию. Смысл метафоры утрачивается. «…И дала также мужу своему, и он ел». Все – достаточно.

Именно такое деление пространства мифа позволило нам в дальнейшем, не лишая мифологического пространства его психологической и духовной ценности, рассмотреть последствия первородного греха таким образом, каким они рассмотрены во 2-й и 3-й частях книги.– прим. автора

«Еврейским законодательством тшува как процесс делится на несколько этапов: сожаление о содеянном, исповедь перед Творцом, принятие решения не повторять грех, исправление последствий, если это возможно». http://www.judaicaru.org/

Трансцендентный – от лат. Transcendens – выходящий за пределы – связывающее части содержания, находящиеся по разные стороны некоей границы (в данном случае, границы между уже установленной отождествленностью и еще неосознаваемой собственной имманентностью).

Расщепление сознания – процесс, результатом которого оказывается разделение сознания на враждующие и неспособные управлять друг другом части. Как правило, является результатом неспособности (или отказа) индивидуума делать какие-то значительные выборы искренно, до конца. Может носить как конструктивный, так и деструктивный характер. Конструктивный характер носит в качестве промежуточного этапа становления (развития) психики. В этом случае осознание этой расщепленности – лишь необходимый этап на пути к ее дальнейшей интеграции. Деструктивным становится тогда, когда субъект отказывается видеть и принимать свой внутренний конфликт.

Щедровицкий Д. Введение в Ветхий Завет. Пятикнижие Моисеево Том I Книга Бытия. Лекция 2. «Два Адама»: образ и подобие. Человечество как разбитое зеркало (Кн. Бытия, гл. 2—3) Справедливости ради следует заметить, что большинство филологов-специалистов по древним семитским языкам не согласятся с предположением о наличии этимологической связи между этими двумя словами. Однако чисто графическая (и фонетическая) связь между ними неоспорима. И поскольку омонимическая игра слов широко практиковалась в Торе для создания дополнительного (а зачастую и сокровенного – это известный в библеистике факт) смысла, то, конечно, «случайность» и «ненарочность» появления этих слов в одном контексте исключена. Кроме того, большинство специалистов сходятся во мнении, что хотя древнееврейское слово «арум» и не имеет этической окраски русского слова «хитрый», все же значение «мудрости» у него также, скорее всего, отсутствует. По значению оно ближе к нейтральному «умный», «изобретательный», а если говорить об оттенках, то из русских слов и по тону и по смыслу ему, пожалуй, более всего соответствует эпитет «смышленый» (прим. авт.)

«Теперь так же, в духе противоречия, гностический взгляд рассматривает Змия и его роль в побуждении Евы вкусить от древа. По многим причинам, не последней из которых было замечание о „познании“, библейская повесть имела сильную привлекательность для гностиков. С тех пор змий, который убедил Адама и Еву вкусить плод познания и таким образом ослушаться Творца, перешел в целую группу систем, представляя „пневматическое“ начало из-за своего противодействия замыслам Демиурга, и потому смог стать не менее чем символом сил искупления, в то время как библейский Бог был разжалован до символа космического угнетения. Действительно, некоторые гностические секты взяли свое имя от змия („офиты“ – от греч. ophis, змий; „наассены“ – от древнеевр. nahas – группы, в целом обозначенной как „офитическая“); и эта позиция змия опирается на смелую аллегоризацию библейского текста. Это – версия, найденная в офитическом резюме Иринея (I. 30. 7): надмирная Мать, София-Пруникос, пытаясь воспрепятствовать творческой деятельности своего сына-отступника Ялдаваофа, посылает змия „обольстить Адама и Еву, чтобы разрушить власть Ялдаваофа“. План достиг цели, оба вкусили от древа, „от которого Бог [т. е. Демиург] запретил им вкушать. Но когда они вкусили, они познали запредельную власть и отвернулись от своих создателей“. Это первый успех запредельного начала, противостоящего мирскому, жизненно заинтересованному в предохранении знания от человека как внутренне-мирового залога Жизни: деяние змия отмечает начало всего гносиса на земле, которое таким образом посредством своего источника запечатлелось как противное миру и его Богу и в действительности как форма бунта. Ператы последовательно и с большим размахом проводили эту линию, даже не пытаясь уклониться от рассмотрения исторического Иисуса как определенного воплощения „главного змия“, т.е. змия из Рая, понимаемого как принцип. В барбело-гностическом (не офитическом) Апокрифе Иоанна это отождествление, сделавшееся почти незаметным по ходу изложения, чуть не ускользает, играя на разнице между „древом жизни“ и „древом познания добра и зла“: позднее Христос, действительно, заставил человека вкусить против заповеди Архонта, тогда как змий, действуя в связи с другим деревом и отождествляемый с Ялдаваофом, сохранил свою традиционную роль развратителя (это звучит не слишком убедительно в ответе на удивленный вопрос апостола: „Христос, а не змий ли научил ее?“). Таким образом, при избежании слияния образов часть функций змия переходит ко Христу». (Ганс Йонас. Гностицизм. СПб.: «Лань», 1998) «Некоторые при этом говорят, что сама София приняла форму змея и боролась против творца, который создал Адама, и научила людей знанию. По этой причине змей и называется самым мудрым из всех тварей (Быт. 3:1). И наши внутренности, благодаря которым мы питаемся, по этой причине имеют форму змея, указывая на эту все порождающую субстанцию». (Е. В. Афонасин. Гносис. Фрагменты и свидетельства. Изд. Санкт-Петербургского университета. 2008 с. 97)

Амбивале́нтность (от лат. Ambo – «оба» и лат. Valentia – «сила») – двойственность (расщепление) отношения к чему-либо, в особенности – двойственность переживания, выражающаяся в том, что один и тот же объект вызывает у человека одновременно два противоположных чувства.

Скорее, даже наоборот, пытавшиеся еще более выпятить и расщепить эти противоположности, как например, это делается у епископа Маркиона, противопоставлявшего ветхозаветного «Бога Закона» и новозаветного «Бога Любви».

Лили́т – первая жена Адама в еврейской мифологии. Ни в одной библейской книге она не упоминается. В еврейском тексте книги Исаии, повествующей о запустении Идумеи после Божественного суда (Ис.34:14), предсказывается появление ночного привидения (lilith). Согласно преданию, расставшись с Адамом, Лилит стала злым демоном, убивающим младенцев (этот персонаж присутствует и в арабских мифах). В Междуречье подобное имя носит ночная демоница, которая убивает детей и издевается над спящими мужчинами (http://ru.wikipedia.org/)) Самое, однако, поразительное свойство этого персонажа, – его «место жительства», – в качестве такового «дева белозубая, сердцем беззаботная» избирает не что иное, как… ствол Древа Жизни!

Вероятно, по той же причине вполне нейтральный изначально плод дерева познания добра и зла впоследствии становится однозначно «злом» – яблоком (см. прим. выше).

Такое обусловленное восприятие лежит в основе некоторых родимых пятен иудаизма, унаследованных от него христианством, от которых оно до сих пор не избавилось. В частности, это вопрос духовной полноценности человека в зависимости от его конфессиональной принадлежности. У иудеев все вопросы, касающиеся полноценности человека, архаично решаются через вопрос крови. Можно «стать» евреем, приняв иудаизм, но лишь до тех пор, пока он исповедуется неофитом. Еврей же по крови всегда остается «своим». В христианстве вопрос крови преодолен, тем не менее архаика деления на «своих» и «чужих» осталась, сместившись на вопрос конфессиональной принадлежности, который, будучи генетическим наследником еврейского понятия крови (хотя и смягченным), точно так же решает все. Игнатий Брянчанинов пишет одному из своих корреспондентов: «Напрасно ж, ошибочно вы думаете и говорите, что добрые люди между язычниками и магометанами спасутся, то есть вступят в общение с Богом!» (Игнатий Брянчанинов «Письма к мирянам», письмо №203 «О невозможности спасения иноверцев и еретиков»). «Свой» по духу – это только крещеный человек, только принявший христианскую веру. Отношение к любой инородной мудрости остается очень ревнивым и отвергающим. Я вспоминаю историю, услышанную в одном из наших старейших и известнейших монастырей. Один новообращенный монах как-то во время беседы не выдержал давления, однобокости и однозначности ортодоксального православия и в какой-то момент взорвался и закричал: «Ну не бывает мир черно-белым, не бывает! Разноцветный он, понимаете!..». Остальные сидели, сурово уставившись на него, и говорили: «Бывает. Мир как раз-таки черно-белым и является».

Ревность Иеговы и его нежелание возвышать до себя человека звучат во многих местах Ветхого Завета. Где-то они выражены совершенно однозначно, где-то сохраняется амбивалентность восприятия, как, например, в книге Иова. «Кто сей, омрачающий Провидение словами без смысла? (38:2) «Ты хочешь ниспровергнуть суд Мой, обвинить Меня, чтобы оправдать себя? Такая ли у тебя мышца, как у Бога? И можешь ли возгреметь голосом, как Он? (Кн. Иова, 40:3—4)

Смерть за вкушение плода в словах Господа звучит как простая причинно-следственная связь, следовательно, его запрет на вкушение звучит скорее как предостережение, нежели как угроза. Однако в испуганном (и потому деформированном) восприятии Адама и Евы это предостережение приобретает именно характер угрозы (причем еще до вкушения), и в этом еще одно проявление той деформации их сознания, что была произведена первородной порчей.

В ответ змей молчит. Его молчание в ответ на проклятие Божие – весьма загадочная и самая нехарактерная для трикстера черта его поведения. Трудно сказать, отчего он промолчал (или отчего мы не услышали его ответа), но уж точно не оттого, что сказать ему было нечего. Вот как, к примеру, ведет себя его североамериканский собрат в аналогичной ситуации (т.е. крупно провинившись перед Верховным Божеством и получив за это соответствующую выволочку в виде проклятий, пожеланий, обещаний и т.д.): «В этом мифе (племени оглала дакота – А.М.) Высшее божество наказывает трикстера за то, что он навлек позор и насмешки на других богов, и посылает его в мир, где он обречен жить без друзей, ненавидимый людьми. В ответ на это он долго и громко смеется и говорит верховному божеству, что тот забыл про птиц и животных. Он поселится вместе с ними и будет общаться с каждым на его языке. Его земная жизнь будет радостна и беззаботна, и он всегда будет рад посмеяться над людьми». П. Радин «Трикстер», стр.235 Так что, скорее всего, молчанию змея мы обязаны усилиям позднейших редакторов, тщательно вымарывавших из Эдемской истории все недопустимые (на их взгляд) следы более ранней архаики мифа, подобно тому, как к примеру, с древнекитайскими мифами поступали конфуцианцы.

Ветхий Завет: перевод с древнееврейского. Бытие. Исход. Российское Библейское общество. 2007г

Эговый – имя прилагательное, образованное от слова «эго». Современные толковые и даже энциклопедические словари русского языка не включают слово эго в свой словник, видимо, считая его очень специальным и редко употребляемым. В наше время, однако, частота его употребления резко возросла не только среди узких специалистов, но и среди широкой публики. Это и понятно – нельзя не отметить возросшего интереса людей к вопросам психологии, духовности, к своему внутреннему миру. В рамках философского семинара, возглавляемого автором этой книги, вопросы, касающиеся эго и работы с ним, занимают центральное место. В ходе их обсуждения обнаружилось, что заимствованное слово эго вполне комфортно располагается в занятой им «нише» русского языка, о чем свидетельствует его высокая словообразовательная активность. По существующим в русском языке словообразовательным моделям очень быстро возникли многочисленные дериваты, с помощью которых точно и емко передается смысл, который довольно трудно выразить по-русски используя другие языковые средства. Ср.: эговый – прил. – имеющий отношение к эго (спазм) опирающийся на него (позиция, взгляд), несущий не себе его интенциональную печать (оправдание, обида), антоним: безэговый (состояние, поступок); эговость/безэговость, сущ. – качество эгового/безэгового (сознания, человека); эгово/безэгово, нареч. – качество действия (поступить); эгови́ще, сущ. – о сильном эго; надэговый, прил. – преодолевший ограничения эго (сознание); доэговый, прил, – о состоянии сознания, исторически предшествовавшем появлению эго. Возник даже фразеологизм, полюбившийся всем участникам семинара – эго болит. (Прим. ред.)

Скорее, наоборот, – судя по плодам (а именно, – возникновению эго у Адама и Евы), он был очень даже эговым. В дальнейшем, опускаясь на эволюционный уровень архетипической матрицы Эдемского мифа, мы увидим, что на этом уровне змей символизирует собой не что иное, как ту часть спирали эволюции, что закономерно приводит развивающуюся жизнь к появлению такой структуры, как эго.

Змей по-древнееврейски ‹наха́ш›. Это название связано с глаголом ‹наха́ш› – «шептать», «шипеть», «ворожить», «гадать». (Щедровицкий Д. Введение в Ветхий Завет. Пятикнижие Моисеево Том I Книга Бытия. Лекция 2. «Два Адама»: образ и подобие. Человечество как разбитое зеркало (Кн. Бытия, гл. 2—3))

С чисто психологической точки зрения, змей символизирует тонкое лукавство нашего ума, подчиненного инфернальному влиянию эго. То есть это нечто высшее, подчинившееся и служащее низшему (в качестве примера можно привести высокоинтеллектуальные оправдания жадности или обжорства). Однако, подчеркну, библейский змей выходит далеко за рамки чисто психологических интерпретаций. С алхимической точки зрения его фигура выступает гораздо более многомерным и глубоким символом (см. дальше).

Архети́п (от др.-греч. ἀρχέτυπον – «первообраз»): в аналитической психологии К.Г.Юнга: универсальные изначальные врожденные психические структуры, составляющие содержание коллективного бессознательного, распознаваемые в нашем опыте и обнаруживаемые, как правило, в образах и мотивах сновидений. Является онтологически первичным по отношению к архетипам как в искусстве (первичный образ, оригинал; общечеловеческие символы, положенные в основу мифов, фольклора и самой культуры в целом и переходящие из поколения в поколение (глупый король, злая мачеха, верный слуга и т. п.), так и в литературе (часто повторяющиеся образы, сюжеты, мотивы в фольклорных и литературных произведениях), управляет как их формой, так и содержанием. Сам Юнг писал об архетипах следующее: «Понятие архетипа, которое является неотъемлемым коррелятом идеи коллективного бессознательного, указывает на существование определенных форм психики, которые, как видится, присутствуют всегда и везде. В мифологических исследованиях их называют «мотивами»; в психологии первобытных людей они соответствуют концепции Леви-Брюля о «коллективных представлениях», а в области сравнительной религии они были определены Губертом и Мауссом как «категории воображения». Адольф Бастиан давно уже называл их «элементарными» или «первичными мыслями… Итак, мой тезис заключается в следующем: помимо нашего непосредственного сознания, которое носит целиком личностный характер и которое мы считаем единственной эмпирической психикой (даже если рассматривать личностное бессознательное как приложение), существует вторая психическая система коллективного, универсального и безличного характера, идентичная у всех индивидов. Это коллективное бессознательное не развивается индивидуально, а наследуется. Оно состоит из предсуществующих форм – архетипов, которые могут стать лишь вторично осознанными и которые задают форму элементов психического содержимого..» К.Г.Юнг, Концепция коллективного бессознательного, стр. 339, «…если бы архетипы порождались нашим сознанием (или обретались им), то мы бы наверняка понимали их, а не приходили бы в замешательство или изумление при их явлении нашему сознанию.» К.Г.Юнг, Архетип в символике сновидений. Стр.66. Духовная роль архетипов в жизни человека состоит в том, что они формируют парадигму экзистенциальных выборов, проходя сквозь которые, человек решает, будет ли он развиваться как личность в этой жизни, или наоборот, духовно и морально деградировать.

Практика осознанной возгонки энергии кундалини по позвоночному столбу до самых верхних чакр, скорее всего, иудеям не была известна.

О том насколько глубоко в недрах коллективного бессознательного сидит образ змеи, кусающей в пяту, говорит такой поразительный пример, как китайский иероглиф «чи» (Рис. 3) (в значении «невежественный», «бестолковый»), протоиероглиф которого означает не что иное, как…» змею, кусающую в пяту»! (рис2). И это при том, что пожалуй, трудно найти культуры более отдаленные друг от друга, чем древнееврейская и древнекитайская. На фоне обстоятельств библейского мифа еще более поразительным является наличие в китайском языке еще одного иерглифа, в котором рядом со змеей, кусающей в пяту, слева изображена женщина (рис) (читается тоже как «чи»). И этот иероглиф также имеет значение, поразительно перекликающееся с сюжетной линией мифа – «безобразный», «отвратительный» (Рис.4). Объяснить такую смысловую синхронию чем-либо, кроме Юнговского понятия коллективного бессознательного, пожалуй, невозможно.

В Индии до сих пор считается, что если змея кусает в виде́нии или во сне (в книге Муктананды – за палец (Свами Муктананда «Игра сознания» Шива-пресс), то это хороший признак, свидетельствующий о скором грядущем просветлении. Кусание змеи само по себе имеет глубокую символическую наполненность, не говоря уж об исцеляющей силе змеиного яда, который в качестве ингредиента лекарственных средств использовался с незапамятных времен.

Шаманская болезнь – комплекс психических или соматических расстройств, возникающий в сообществах, практикующих шаманизм. Считается, что духи насылают эти болезни на тех, кто был избран ими на роль будущего шамана, но по каким-то причинам стал отказываться от нее. Если в результате человек соглашается встать на этот путь, то выздоровление происходит само собой. Если же нет, то в итоге он может даже умереть.

Философский камень (лат. lapis philosophorum), он же магистерий, ребис, эликсир философов, жизненный эликсир, красная тинктура, великий эликсир, пятый элемент – в описаниях средневековых алхимиков некий реактив, необходимый для успешного осуществления превращения (трансмутации) металлов в золото, а также для создания эликсира жизни. В алхимических трактатах символом философского камня часто выступает змей Уроборос, пожирающий свой хвост. Другим символом эликсира является ребис – гермафродит, появляющийся в результате соединения «короля» (философской серы) и «королевы» (философской ртути) в алхимический брак. Также символом философского камня является лев, глотающий солнце Одной из главных задач алхимиков было приготовление двух таинственных веществ, с помощью которых можно было бы достигнуть столь желанного облагораживания (усовершенствования) металлов. Наиболее важный из этих двух препаратов, который должен был обладать свойством превращать в золото не только серебро, но и неблагородные (несовершенные) металлы, как например свинец, олово и другие, носил название философского камня, великого эликсира или магистериума, а также именовался красной тинктурой, панацеей жизни и жизненным эликсиром. Этому средству приписывалась могучая сила: оно должно было не только облагораживать металлы, но и служить универсальным лекарством; раствор его, в определённой степени разведённый, так называемый золотой напиток (лат. aurum potabile – «питьевое золото»), принятый внутрь в малых дозах, должен был исцелять все болезни, молодить старое тело и делать жизнь более продолжительной. В эзотерическом смысле камень символизировал трансмутацию низшей животной природы человека в высшую, божественную. Истинные алхимики не стремились к получению золота, оно было лишь инструментом, а не целью. Целью для них был сам философский камень. И духовное освобождение, превознесение, дарующиеся тому, кто им обладает – абсолютная свобода. Поэтому в подлинно-эзотерическом смысле Ф.К. – это способность сознания трансформировать находящуюся в нем реальность в более высокий градус своего самобытия.

И не только через перемену отношения к ним. В психологии широко известен феномен, когда изменение отношения к ситуации самым мистическим и иррациональным образом меняло и саму ситуацию. У К. Г, Юнга этот феномен получил название синхронии.

В то время как мы выяснили, что он ее всего лишь обналичивает.

Еще одна причина, по которой в змея вселяется дьявол, – это неспособность позднейшего сознания вместить в себя единство божественного и животного начал архаического трикстера. Поэтому его расщепляют на сверхъестественного Люцифера и так или иначе (где-то добровольно, а где-то и обманом) подчинившегося ему змея.

«Бритва О́ккама» или «лезвие Оккама» – методологический принцип, получивший название по имени английского монаха-францисканца, философа-номиналиста Уильяма Оккама (ок.1285—1349). В упрощенном виде он гласит: «Не следует множить сущее без необходимости» (либо «Не следует привлекать новые сущности без самой крайней на то необходимости»).

Гете «Фауст»

Суперэговые фильтры – Суперэго – это аспект личности, который содержит все усвоенные нами моральные нормы, ценности и идеалы. Их мы получаем от обоих родителей и общества, они составляют наше чувство правильного и неправильного. Суперэго содержит рамки, в которых мы выносим оценки и суждения, и в соответствии с ними принимаем решения. В соответствии с этим определением, в основе действующей структуры суперэго лежат оценочные фильтры, «распределяющие» поступающую к индивиду информацию на имеющиеся в суперэго категории, и «навешивающие» в соответствии с этими категориями те или иные оценочные суждения («ярлычки») как на собственные мысли и чувства, так и на то, что приходит в сознание из окружающего человека мира.

Впрочем, для психоаналитика не странно.

Или, выражаясь языком глубинной психологии, его архетипичность.

Которая только и делает зло – Злом.

Так ярко и, как мы теперь видим, неслучайно проявившийся у гностиков (злой демиург и т. д.) См. прим. выше.

Капитуляция – термин, позаимствованный из биоэнергетики А. Лоуэна. Означает отказ, сдачу позиций и установок, связанных с мотивами, происходящими из недр эго – прежде всего гордыней, самоутверждением, социальными зависимостями и т. д. Крах надежд и упований, связанных с эговыми амбициями, сопровождается катарсисом – последующим очищением, обновлением и возрождением души.

Отсюда вполне логично вытекает ответ на вопрос: при каком условии Адам с Евой смогли бы сорвать плод с древа познания добра и зла без разрушения для себя, без падения. Это стало бы возможно, если бы они были готовы умереть, а не просто поверили, что они не умрут, но при этом амбивалентно испытывали страх умереть. Срывая плод в готовности умереть, в готовности заплатить за познание добра и зла цену в виде своей жизни, они не впустили бы внутрь себя этот страх, а не впустив его внутрь себя, они не нарушили бы табу Бога и не «умерли бы смертью». С другой стороны, такая готовность требовала настолько трансперсонального[1] (по сравнению с обычным человеческим) и децентрализованного состояния сознания, что конечно, мы не можем сказать, что перволюди были к нему хоть сколько-нибудь готовы. [1] Трансперсональный [опыт] – опыт, выходящий за рамки обычного человеческого восприятия. Считается возможным и достижимым после того, как рушатся границы человеческого «я». Может обладать качествами нуминозности (Нумино́зность (лат. numen – божество, воля богов) – понятие, характеризующее важнейшую сторону религиозного опыта, связанного с интенсивным переживанием таинственного и устрашающего божественного присутствия.), непередаваемости («Что невыразимо в словах, то неистощимо в действии» – чаньский афоризм) и масштабного переосмысления всех имеющихся рамок и критериев восприятия и оценки реальности. Как правило, переживание подобного опыта производит глобальные изменения в структуре личности. По этой причине был положен в основание школы трансперсональной психологии (была основана в 1960-х годах, преимущественно на основе гуманистической психологии, его основоположниками были А. Маслоу, С. Гроф, К. Уилбер и другие), где использовался для описания опыта изменённого состояния сознания и гипотетических явлений, по мнению сторонников этой ориентации, «выходящих за границы отдельного человека или индивидуальной души»

«Плоть человека – тело и душа – стала, по выражению Отцов, дебелой, облаченной в «одежды кожаные». (Осипов А. И. Посмертная жизнь. М. 2008, стр. 33.)

«Смертность, тленность и подверженность страданиям – свойства падшей человеческой природы – являются тем наростом („кожаными ризами“ – Быт.3;21) на здоровом теле, который Господь оперировал Своей мученической смертью в воспринятой Им человечности. И воскресив ее, стал новым Адамом, открыв врата Царствия Божия для всех способных к духовному рождению» (Осипов, стр. 39.)

Ее преодоление на более глубоких уровнях будет рассмотрено дальше, преимущественно в третьей части.

«Давай, – говорит Дьявол, – сделаем через его жену так, что его изгонят из Рая, так же как мы были изгнаны через него». Змей готов, но боится Божия гнева. Дьявол вновь убеждает его: «Не бойся, ты станешь моим сосудом, и я буду говорить твоими устами те слова, которыми ты сможешь обмануть его» Цит. По Г. А. Келли «Сатана. Биография».

«И тогда пришел к нам Дьявол, светел, словно ангел, и сказал нам: „Что вам позволил Бог есть и чего не велел есть в Раю?“ Адам сказал: „Все нам разрешил есть, только плод одного дерева запретил нам есть и повелел нам остерегаться его“. Дьявол же сказал: „Очень жалко мне вас, ибо не знаете, что если бы плод от него съели, то вы были бы богами“. Так сказал он и покинул нас. И нашел змею и подучил ее. Змея же, думая, что он ангел, пришла ко мне и показала мне плод от того дерева. И видела я, что змею любит Бог больше всех зверей (курсив автора), и взяла от нее плод и съела. И сердце мое смутилось во мне вдруг, и в моей части Рая деревья сбросили листву свою». (Об Адаме и Еве, древнерусский апокриф) http://apokrif.fullweb.ru/apocryph2/ Здесь Бог не просто создал змею самой умной, но еще и любит ее больше всех других зверей. Такая интерпретация мифа делает всех, включая змея (за вычетом дьявола, блеснувшего, в своем учитывании в выборе посла к людям, аж тронным архиковарством) невинными овечками, невесть за что наказанными (ну разве что за чрезмерную доверчивость).

В связи с этим интересны в истории церкви свидетельства о том, что Евангелие от Матфея является единственным Евангелием, первоначально написанным на арамейском языке (скорее всего, его иудео-палестинском диалекте). Весьма и весьма любопытно было бы узнать, какое именно арамейское слово было употреблено в нем для описания качества змея, к уподоблению с которым призывал Христос. И каковы, интересно, были причины исчезновения (или уничтожения?) арамейского оригинала? А также какую роль в этом грустном событии сыграла эта возможная (и, видимо, для кого-то нежелательная) перекличка прилагательных, относящихся к ветхо- и ново-заветному змею? К сожалению, на эти вопросы ответов мы, скорее всего, никогда не узнаем.

Греческому слову «фронимос», стоящее в оригинале Евангелия от Матфея, является практически полной калькой с древнееврейского «арум». Единственное значение, которое у греческого слова есть а у древнееврейского нет – это именно значение «мудрости». Впрочем, в данном случае – в алхимическом контексте – такой выбор из множества значений при переводе следует признать и точным и уместным. Остальное, как всегда, – «непереводимая игра слов».

Мф (7.1)

«Хочет, чтобы ученики его были и мудры. Чтобы, слыша, что они сравнены с овцами, ты не подумал, что христианин должен быть слабоумным, говорит: он должен быть и мудрым, зная, как надобно жить среди массы врагов. Как змея все свое тело подставляет под удары, а голову охраняет, так и христианин все должен отдавать бьющим его, даже тело свое, а голову, которая есть Христос и вера в Него, должен беречь; как змея, сжимаясь в какой-нибудь скважине и проползая, скидает с себя старую кожу, так и мы, идя тесным путем, должны совлекать с себя ветхого человека. Но так как змея и вредит (а это уже неосознаваемая полемика с вытесняемой частью мифа – А.М,), то Господь повелевает нам быть простыми, то есть чистыми, незлобивыми и безвредными, как голуби, ибо последние, лишаясь даже детей и будучи преследуемы, тотчас возвращаются к своим хозяевам. Итак, будь мудр, как змея, чтобы не смеялись над тобою в жизни, но чтобы все твое было безукоризненным. Что же касается вреда в отношении к другим, то будь как голубь, то есть не злобив, прост». (блаженный Феофилакт Болгарский. Толкование на Евангелие от Матфея. стр.146)

Такое символическое соотнесение не только придает устоявшимся и ставшим привычными образам новую (для современного читателя) и неожиданную глубину, но и, что не менее важно, объединяет и пронизывает символическим единством одни и те же образы как Ветхо-, так и Новозаветного Писания, восстанавливая тем самым утраченную преемственность и целостность библейских символических и сюжетных линий.

Пример этому ситуация из рассказа «История одного предания». Станислав Сенькин. «Покаяние Агасфера. Афонские рассказы».

Трикстер (англ. trickster – обманщик, ловкач) в мифологии, фольклоре и религии – божество, дух, человек или антропоморфное животное, совершающее противоправные действия или, во всяком случае, не подчиняющееся общим правилам поведения. Как правило трикстер совершает действо не по «злому умыслу» противления, а ставит задачей суть игрового процесса ситуации и жизни. «Трикстер – это примитивное космическое существо божественно-животной природы, с одно стороны, превосходящее человека благодаря своим сверхчеловеческим качествам, а, с другой – уступающее ему из-за своего неразумия и бессознательности.» К.Г.Юнг О психологии Трикстера.

Фундаментальное исследование и обоснование этого тезиса см., напр., в книге Н. А. Николаевой и В. А. Сафронова «Истоки славянской и евразийской мифологии», Москва, Белый волк-Крафт-ГУП «Облиздат», 1999г.

Или целый клубок змей (во главе с Нидхеггом), как под корнями скандинавского Иггдрасиля. Вообще говоря, универсальность архетипической символики просто поражает: дерево жизни как ось мироздания встречается практически везде, в любой космологии любого региона планеты, так или иначе оно везде имеет связь с источником бессмертия, этот источник охраняет змея, обитающая в его корнях. Более подробные выкладки на эту тему см. в Часть III, гл.2.

«То, что находится внизу, соответствует тому, что пребывает вверху, и то, что пребывает вверху, соответствует тому, что находится внизу, чтобы осуществить чудеса единой вещи.»

В архаических мифах птицы, сидящие на вершине, как правило, имеют хищный и даже устрашающий характер. Так, в мифе о Гильгамеше на ветках Божественного Древа сидит птица Анзуд, представляющая собой орла с головой львицы, на ветках Игдрасиля сидел хищный орел, и т. д.

«Итак, изучи… что есть дуплистый дуб, под которым Кадм пронзил змею. Изучи и что суть голубки Дианы, побеждающие своею ласкою льва, зеленого льва…» – Introitus ad palatium Regis, cap. II, III. Цит. по: Эжен Канселье, Алхимия, стр. 116. Изд. «Энигма» 2002г.

См. часть III, гл 2.

Скрутка – такой этап на жизненном пути любого индивида, в которой он вынужден оказаться в крайне некомфортном состоянии выбора – либо капитулировать, либо еще больше загнать себя под власть эгового спазма. Глубина, продолжительность и сила страдания в скрутке зависят от двух взаимосвязанных факторов: 1) сила эго; 2) наличие (отсутствие) опыта капитуляции. Так, например, то, что является мучительнейшей скруткой для эгового обитателя сансары, выступает неизъяснимым источником блаженства для просветленного сознания бодхисаттвы. Впрочем, если сила эго непомерна, то скрутка также очень быстро заканчивается, правда, в этом случае, усилением эгового спазма. До тех пор, пока выбранное усиление эгового спазма можно «раскрутить» обратно через скрутку в капитуляцию, спазм носит временный характер, когда такая возможность исчезает, спазм приобретает структуральный характер необратимой (на данном этапе, в данном воплощении) деградации.

Более глубокие уровни этого понятия будут рассмотрены далее, во 2 и 3 частях.

Ментальный шум (ментальный поток, ментальный мусор) – неконтролируемый поток сознания, возникающий у неподготовленного (непроработанного) сознания в отсутствие концентрации и сосредоточения. Работа с ментальным шумом является важной частью подготовительных духовных практик всех существующих духовных традиций.

По словам архиепископа Макария (Булгакова): «…его (первородного греха) следствия в нас: поврежденность всех наших сил, преклонность наша более ко злу, нежели к добру…»

Эмана́ция (лат. emanatio – истечение, распространение), понятие античной философии, онтологический вектор перехода от [семантически и аксиологически] высшей сферы Универсума к низшим, менее совершенным сферам; т.е. распространение избыточной полноты абсолютного Бытия [за пределы собственно своего бытия]. Эманация противоположна эволюции. Эволюция полагает идею совершенства в конце процесса, эманация, напротив, в его начале, а самый процесс рассматривает как постепенное ухудшение, путем истечения. Поэтому в плане возникновения Вселенной теория эволюции господствует там, где смысл прибавляется из ниоткуда, а теория эманации – там, где любой смысл проистекает («эманирует») из более Высокого Смысла. Поэтому материалисты всегда – эволюционисты, а идеалисты точно также вынуждены придерживаться теории эманации (парадигма, закрепленная классиками в знаменитом вопросе: что первично: Дух, или материя?). Что касается вопросов о развитии сознания, то тут присутствует более сбалансированный подход: так, буддисты, будучи ярыми сторонниками теории эманации глобально, на уровне отдельно взятой единицы сознания допускают как ее падение, так и развитие, что в целом дает картину Колеса Сансары (Бхавачакры).

См., напр., Пропп В. Я. «Исторические корни волшебной сказки» – Л. Изд-во ЛГУ, 1986—364 с.

Монтефьор пишет: «На протяжении 1937—1938 гг. более 1,5 миллионов человек были расстреляны. Сталин лично подписал смертные приговоры почти 39 тыс. человек, многие из которых были его давними знакомыми». (Саймон Себаг Монтефьор «Юный Сталин». – Лондон: Weidenfeld & Nicolson, 2007, с. 319.) Впрочем, есть и мнение, что количество этих приговоров значительно больше.

Йо́га – понятие в индийской культуре, в широком смысле означающее совокупность различных духовных, психических и физических практик, нацеленных на освоение психических и физиологических функций организма с целью обретения более высоких уровней духовной, психической и физической самореализаций.

«Если змий не вопрошается, то потому, что, яко животное неразумное, он сам по себе не мог ни замыслить зла, ни искушать кого-либо; искушал в змие и заставлял его клеветать и лгать дух злобы, который, достигнув своей цели, вышел теперь из него; после чего змий, как животное, сделался вовсе неспособным к ответу». Святитель Иннокентий, Сочинения, Падение Адамово, Стр. 48

Сохраняя тем самым родимое пятно зороастризма, манихейства, и в конечном счете – гностицизма (в его наихудших проявлениях) в самом сердце вроде как боровшегося с ними церковного вероучения.

Если, конечно, не считать при этом голубиной простоты самого Христа. Но это такая простота, что затмит собой всю мудрость земную.

Будучи заядлым читателем, в 13 лет Сосо (Сталин) приобрел книгу Дарвина «Происхождение видов». Однажды он спорил с друзьями о несправедливости разделения на богатых и бедных. Сосо сразил всех своим ответом: «Бога нельзя считать несправедливым, его просто не существует. Мы все обмануты. Если бы Бог действительно существовал, он сделал бы мир более справедливым. Я дам почитать вам одну книгу, и вы все поймете». И он показал всем книгу Дарвина. (Саймон Себаг Монтефьор «Юный Сталин». – Лондон: Weidenfeld & Nicolson, 2007, с. 40.)

«То, что внизу, подобно тому, что вверху, а то, что вверху, подобно тому, что внизу». (Цит. по: В. Л. Рабинович. Образ мира в зеркале алхимии. Энергоиздат, М., 1981, с.127).

Осипов А. И. Посмертная жизнь. М., 2008, с. 32

«… изменение произволения в Адаме ввело страстность, тленность и смертность в естество [человеческое] … (Максим Исповедник, вопр. XLII…)

«Эти три свойства стали неотъемлемыми в природе человеческой, с ними рождаются все люди. Должно, однако, заметить, что эти изменения природы носят чисто конститутивный характер, а не духовно-нравственный, хотя и оказываются той зыбкой почвой, на которой человек легко соскальзывает к греху» (Осипов А. И. Посмертная жизнь, с.33)

Карма – (санскр.) Разумеется, речь идет не о том законе кармы, который нынче активно проповедуется—профанируется различными околоэзотерическими кругами, вроде New Age. Истинное понимание этого закона лежит на неизмеримо большей глубине. Закон кармы – это закон, согласно которому любое действие, произведенное субъектом, становится причиной, по которой субъект получит вновь такое же действие, но только уже по отношению к самому себе. Сделал что-то хорошее – получи благую (кусала) карму, замыслил и воплотил подлость – твоя карма (пхала – плоды кармы) оставляет желать лучшего. Взаимоотношения между санчита (накопленной), прорабдха (приносящей плоды) и криямана (накапливаемой в данный момент) кармами чрезвычайно утонченны и сложны и уходят своими конями в глубочайшие процессы, протекающие в сознании, а также – в неотделимой от него реальности.

Осипов А. И. Посмертная жизнь, с. 33

«Святоотеческое учение совершенно однозначно утверждает, что человек до грехопадения, до нашего нынешнего состояния обладал телом духовным – подчеркиваю: телом материальным, но духовным!… Можно строить разные гипотезы для объяснения этого явления. Однако все они будут в конечном счете гаданиями на кофейной гуще, ибо „теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно“ (1Кор. 13;12). Но если хотите, вот одно из таких гаданий. В настоящее время в связи с более глубоким научным пониманием пространства и времени можно предполагать, что тело, остающееся материальным, но ставшее духовным, пребывает вне нашего трехмерного пространства, в иных „пространствах“, находящихся „внутри“ нашего. В них тело не нуждается ни в каких материальных посредствах для своей жизни… Также и Святые Отцы учат, что по всеобщем воскресении все люди будут иметь такое же духовное тело, какое имел первозданный человек (даже более совершенное), которое обладало необычными, чудесными для настоящего нашего состояния свойствами: не знало ни болезней, ни боли, ни страданий, ни смерти; не нуждалось в одежде, в защите от каких-либо внешних воздействий; не испытывало голода, жажды, плотских вожделений, и, как видим на Воскресшем Спасителе, не зависело от нашего времени и пространства» (с. 28—30). (Осипов А. И. Посмертная жизнь.)

Потребность в общении есть у всех людей, в том числе и у святых. Но они нуждаются в нем совсем не так, как обычные люди. И святым, и бодхисатвам общение требуется именно для того, чтобы передавать, делиться накопленной любовью. Такая потребность в корне отличается от потребности, которая есть у зависимых людей, не способных провести ни дня без пустопорожней болтовни и в полном одиночестве чувствующих себя очень некомфортно. Мне рассказывали об одной женщине, профессоре-филологе, которую во время сталинских репрессий посадили в тюрьму. Она сидела в камере-одиночке и переводила в уме «Шахнаме» Фирдоуси. Когда благоволивший к ней начальник тюрьмы предложил ей перевести ее в общую камеру, она, к его величайшему изумлению, отказалась. И Солженицын в «Архипелаге ГУЛаг» пишет, что уголовники боялись одиночки, как огня, и сходили там с ума, в то время как чем интеллигентнее и развитее был человек, тем комфортнее он себя чувствовал в полном одиночестве. С другой стороны, есть психически больные люди – аутисты, шизофреники и пр., предпочитающие тотальное одиночество и отсутствие всякого общения отнюдь не по причине своей духовной высокоразвитости. Так что тема общения – слишком общая. В нее может быть привнесена и безгреховная страстность, и родовое падение – все это сказывается на коммуникации, но само по себе общение не является физиологической потребностью. Это сфера человеческой жизни, на которую первородная порча может накладывать свой отпечаток, – и тогда начинают прорастать греховные страсти. У подавляющего большинства людей потребность в общении носит невротический, а стало быть, «испорченный», «падший» характер.