В тот момент я почувствовала себя так, будто на меня вылили ведро с помоями.

–Галина Алексеевна, – язык словно к небу прирос,– я Катя, вы меня не знаете, но я девушка Леши. Разбудите его пожалуйста, нам поговорить надо.

–Какая такая девушка? – возмутилась его мама, – Вика его девушка. Юристом в банке работает. Умница и разумница, из хорошей семьи. Иди детонька, – сказала она неожиданно смягчившись, – иди домой. Потом созвонитесь и все решите.

Директор школы, где я работала, утирая слезы своей молодой учительнице, за пару дней выхлопотала  комнату в общежитии рядом со школой. В самом деле, не терять же молодой педагогический кадр? Я, с подругами, клеила обои и мыла окна пытаясь занять свои руки работой, но голову занять не получалось. Казалось, что меня погрузили в какую то чёрную жижу, и как бы я не барахталась, избавиться от этого вязкого, хлипкого ощущения полной безнадёжности внутри, не получалось. Оставалось только ждать, когда чернота раствориться сама собой. Но кто ж умеет ждать в двадцать три? Зияющая в душе рана ощущалась физически и я сама того не замечая, плакала постоянно и молила только об одном: «Что бы ремонт в крохотной комнатушке длился как можно больше, что бы вокруг были люди, было с кем поговорить. И да, ещё, что б Леша пришёл, попросил прощения и все вернулось на свои места.» Наивная…

Но клеить обои и бесконечно красить на одиннадцати квадратных метрах  было невозможно, и в один из тёплых августовских вечеров я осталась одна в своём новом жилище. Именно тогда появился Алексей. Как он меня  нашёл, я не спрашивала. И да, он приехал на машине.

–Я пришёл в банк узнать про автокредит, а там Вика, – сказал он так буднично, даже не оправдываясь, – я её люблю, Катя.ты понимаешь?

Хотелось орать, кинуть ему тарелку в голову, обругать его всеми известными словами, обозвать эту ненавистную Вику, или поёрничать на тему, не за благословением ли он сюда явился, но, вместо этого я развернулась и молча закрыла перед ним свою дверь. Зачем что то говорить, если он её любит?

***

Муж так и не появился дома вечером. Это вошло у него в привычку – гулять допоздна. Я знала, что он болтается у кого то из друзей на улице, а потом придёт выпивший и разговаривать с ним уже бесполезно. Влад тут же сорвётся  на крик и пойдёт в наступление. Дело закончится дикой сценой с обоюдными оскорблениями и упрёками. А ведь так было не всегда. Когда мы только поженились, Влад был очень заботливым и внимательным. Он покупал мне красивые вещи, отвозил и забирал с работы, мы ходили вместе в кино. Словно и не с нами это все было… Как она радовался, когда узнал, что у нас будет малыш, а ещё больше радовался, когда выяснилось, что это будет мальчик. Он с таким умилением и любовью рассматривал этот крошечный комочек счастья, который привёз из роддома.

И дом решил строить для него, для Вани. Тот, в котором мы жили, дед построил наспех, давно, из того, что было. Вот он и простоял, сколько смог. Правда, Влад и тогда выпивал, и даже мог нахамить в пьяном виде, но с утра извинялся, бил себя в грудь кулаком и утверждал, что такое больше не повториться. Тогда мне казалось, что это временные трудности. Я ещё мечтала о новом доме, красивой мебели, светлых комнатах. И работала для этого: днём школа – вечером репетиторство. Правда, я как то не задумывалась о том, что для юристов, мы строим его дом, полученный по наследству и, по этому, практически неделимый. Тогда  ещё были «Мы» и у нас была цель....

Уже сквозь сон, лежа рядом с ребёнком, я услышала, как хлопнула входная дверь и, затем, включился телевизор. Громко, словно рядом с Владом разговаривала куча народа и трудно было разобрать, о чем идёт речь на экране. Пару раз я пробовала прятать пульт или кабель питания от телевизора, но Влад врывался с диким ором в комнатку к сыну в поисках утерянных запчастей.