Вагончик резко остановился, и полное тело Людмилы Петровны сотряслось. Уверенным движением руки она нажала на кнопку открытия дверей и выждав, пока все пассажиры уберутся из салона, внимательно оглядела все три яруса фуникулера на предмет забытых вещей и собирающихся отправиться в путешествие по второму кругу людей. Не выявив таковых, зато обнаружив бесхозно валяющиеся на полу пятьдесят копеек, которые мигом были отправлены в карман жилетки, она полностью удовлетворилась рейсом. «Ну що ж, подивимося, що вона понаписувала цього разу», – подумала женщина и размашистым шагом, переступая сразу через две ступеньки, направилась вверх к стеклянной будке оператора киевского фуникулера – пункт передачи посланий между двумя машинистами этого незамысловатого транспортного средства, которые вообще-то лицом к лицу никогда не встречались и виделись лишь в тот момент, когда квадратные синие вагончики миновали друг друга. Не встречались они потому, что когда одна была наверху, вторая – внизу. А может и потому, что не очень-то этого хотели.

Появление Людмилы Петровны было встречено ехидной ухмылкой сотрудницы, которая с нескрываемой радостью протянула ей тетрадь. Конечно же, мерзавка все прочла, так как следила за этой перепиской с полным отсутствием стыда и совести с самого первого дня. Петровна недовольно фыркнула, открыла нужную страницу и принялась читать выведенное отвратительно красивым размашистым почерком послание:

Людочка! Ты не поверишь!

Со мной опять произошла удивительная история, из-за которой я и опоздала на работу! Хочешь, расскажу?

Петровна хрюкнула от удовольствия – и она еще спрашивает! Конечно, ей хочется услышать новую историю! Хотя бы для того, чтобы лишний раз посмеяться над неуклюжестью сотрудницы, которая, по мнению Людмилы Петровны, врать совершенно не умела и провести могла только ребенка или круглого идиота. Фуникулерщица с большим удовольствием написала: «Ще б пак!», – захлопнула тетрадь и направилась к своему рабочему месту.

Рейс прошел без приключений. Всю дорогу вниз, равно как и всю дорогу наверх, Людмила Петровна размышляла над тем, что Екатерина Михайловна выдумает в этот раз. Произошедшее и опозданием-то уже не назовешь! Четыре часа!

Предвкушая очередную порцию неуклюжих оправданий, Людмила Петровна выпустила пассажиров и направилась навстречу новому письму, но по выражению лица протянувшей ей тетрадь оператора поняла, что что-то не так:

Дорогая Людочка, ты не поверишь! Опоздание мое было связано с нашим дорогим и любимым Игорем Яковлевичем! Дело было вот как: я уже выдвигалась на работу, как раздался звонок. Он сам мне позвонил и спросил, дома ли я. Я ответила, что как раз собираюсь выходить, а он предложил меня подбросить, так как будет проезжать мимо. Но это еще не все – нужно бежать! Жди продолжения, подруга!

От злости Людмилу Петровну перекосило. Она едва удержалась от того, чтобы как следует не выругаться, но вовремя спохватилась: в присутствии свидетелей категорически нельзя было показывать свое отношение к происходящему. Всему коллективу было прекрасно известно, что она сама не один год предпринимала попытки охмурить начальника, но все ее многочисленные старания были вознаграждены лишь легким флиртом, да и то исключительно в рабочее время. Добиться большего, как ни старалась, ей так и не удалось. Себе Людмила Петровна объясняла это просто: импотент. В ее понимании не было такого мужчины, который способен устоять перед женскими чарами, изысканными ухаживаниями и страстью, что живет в каждой женщине, как живет она в ней самой. А ведь у Плотницкого был реальный шанс овладеть ею, познать и приоткрыть тайны ее тела и души. Она была готова вручить ключ от собственного сердца этому неуклюжему мужчине с крашеными волосами и носом-картошкой.