***

Современный мир будто встал с ног на голову. Словно люди в одночасье забыли, что всему своё место и время. Не только интернет – вся окружающая жизнь пресыщена темой половых отношений.

Как-то ехала я в автобусе на работу. В салоне, набитом пассажирами, громко вещало «Русское радио». Мужской голос на всю страну весело и бойко шутил: «Можно ли жениться в шестьдесят с небольшим? ─ Можно! Но лучше в двадцать и с большим!» Рядом со мной прыснули две девчонки в ярком макияже и в зимней одежде с открытыми поясницами. Напротив, лицом ко мне, сидел интеллигентного вида пожилой мужчина. Мы с ним встретились взглядом, и в его глазах я прочла нормальную человеческую неловкость, которую испытывала сама. Рядом с мужчиной ─ малыш лет шести, звонко и по-детски непосредственно обратился к своей бабушке: «Ба, с чем большим? Я не по-нял!»

Хоть я человек самодостаточный и в состоянии самостоятельно решать свои проблемы, и не умею скучать без дела, и не боюсь одиночества, тем не менее продолжительное одиночество давит, оно наваливается глыбой на сердце, вызывает грустное чувство покинутости.

Возможно, это от того, что я ещё не отвыкла от семейного уклада. Я ещё – нормальный человек. Многолетняя привычка сильна. Мне ещё нужна своя семья. Человек, как не рассуждай, – существо социальное. И через несколько дней я снова захожу в интернет и продолжаю поиск друга, исходя из психологического правила «50 Х 50», рекомендованного Владимиром Шахиджаняном: если вы взялись за какое-нибудь дело, и оно у вас не выходит, повторите 50 попыток и тогда, если по-прежнему не выходит, задайте себе вопрос: «Может быть, я не тем делом занимаюсь?»

После развода с мужем меня долго мучила депрессия. Мы с ним прожили вмести около 20 лет. По гороскопу он – Водолей, который держит в одной руке «мёртвую», а в другой – «живую» воду. Так оно и было на самом деле. Правда, здесь причина крылась не только в астрологии. Мой муж – добрый, открытый, хлебосольный человек страдал алкогольной зависимостью, осложнённой патологическим опьянением. Выпив лишнего, он становился агрессивным и неуправляемым.

Плохое в нашей жизни с ним сменялось кратковременно хорошим, но это хорошее всегда омрачалось тяжёлым предчувствием его следующего опьянения. С мужем ничего нельзя было планировать. Радужные надежды на совместный труд или отдых безнадёжно рушились. После благостного перерыва он напивался, наступал запой, тяжёлый, изнуряющий и мужа, и нас, близких ему людей, и все планы шли прахом.

Он управлял настроением семьи. Если был пьян, а значит, агрессивен, тут уж не избавиться от подавленности и плохого настроения. Приходилось выслушивать его самые дикие, незаслуженные оскорбления, целый грязный словесный поток, который выливаясь из него пьяного, оставлял надолго в душе близких людей тяжёлый осадок и обиду. Если же он был трезв, в семье появлялись оживление и радость.

Алкоголик бессилен перед алкоголем, перед своей неодолимой тягой к нему. Что может быть печальнее, чем зависимость от состояния супруга-алкоголика, когда твои собственные мысли и чувства не принимаются в расчёт?!

Я с горечью обнаруживала бутылки с водкой, спрятанные им, то за холодильником, то в цветах на балконе, то в смывном бачке унитаза… Порой он сам забывал о каком-либо из своих тайников. Прятал, таился не только из опасения, что ему не удастся выпить открыто. Трезвый он понимал, стыдился, что делает плохо; губит себя, мучает семью, ущемляет её бюджет. Понимать-то понимал, а справиться с собой не мог. Родной человек, напиваясь, превращался в опасное животное. Можно представить себе, каково было жить с ним, при этом работая в большом школьном коллективе и воспитывая сына.