Дима Петров за соседней партой зря старался напеть иностранную песню, получалось плохо, слов он явно не знал, но и этого было достаточно, чтобы ребята хлопали в ладоши в такт, а Толя продолжал каламбурить.

– Народ, что будем на последний звонок показывать? – прервала шоу Саня. – Времени мало. Надо думать.

– Тарасова, ты староста – ты и думай. Пришла тут, вопросы задаёт, – глядя в упор, с нескрываемой неприязнью ответила первая красавица параллели Лиля Зубарева.

Лиля замерла в ожидании схватки, опершись мягким местом о парту. В изящном изгибе точёной фигурки читалось высокомерие, руки крест-накрест на груди, стройные длинные ноги – в той же позе, губы, чётко обведённые контурным карандашом и покрытые глянцевым влажным блеском, приготовились к словесному бою. Зубарева частенько придиралась к Сане. То её что-то не устраивало во внешности, то в поведении одноклассницы. Признанная самой привлекательной она считала, что обязана всех привести в достойный её взору вид. И действительно, почти все девчонки старались ей подражать и прислушивались к замечаниям – её критика в школе воспринималась на уровне критики главного редактора в глянцевом журнале. Хотя, конечно, не прислушиваться выходило себе дороже. Те, кто осмеливался ослушаться местную королеву красоты, подвергались гонениям и насмешкам. Проходя мимо компании, возглавляемой Зубаревой, взбунтовавшийся обязательно слышал за своей спиной нарочито весёлый смешок или издевательский комментарий: «Где она эту кофту взяла? За мамой донашивает?» или «Она вообще себя в зеркало видела, чурчхела какая-то!», «Чебуратор, тебе уши оттянули на день рождения или за то, что мимо горшка ходишь?». Единицы пытались противостоять, но сила всегда там, где большинство, поэтому приходилось проглатывать обиду и пытаться уживаться с неприятелями. А в другой раз уже старались примкнуть к популярной девчонке и вместе с её товарищами обсуждать кого-нибудь другого.

Популярность и признательность пришли после участия в городском конкурсе красоты. На ежегодный отбор приглашались по одной представительнице старших классов от школ города и учащиеся средних и высших учебных заведений. Желающих было не очень много по нескольким причинам. Одни могли спокойно выпендриваться перед ровесниками, но выйти на сцену им было боязно, вдруг освищут или крикнут из зала в адрес участницы недостойное оскорбление, люди же всякие бывают. Других участие в конкурсе не интересовало, так как эти девочки были и так уверены в собственной неотразимости. А вот у третьих, которые и хотели бы поучаствовать, и не боялись, и грезили о титулах, просто не было денег на участие. Финансы требовались не для того, чтобы купить жюри (хотя, может, и для этого тоже, кто их знает), а для покупки атрибутов необходимых для участия – свадебного платья, костюма для творческого конкурса, купальника, делового образа и платья для финального выхода. А также на мастера по прическе и макияжу, но почти все в целях экономии красились самостоятельно, пользуясь помощью подружек и мам. В десятом классе амбициозная Зубарева уговорила родителей разрешить ей попробовать свои силы. Она с гордостью бегала на репетиции, хвасталась успехами перед подружками и в финале конкурса заняла почётное второе место. Конечно же, по собственному мнению и мнению особо приближенных к королеве, первое место отдали «какой-то девке, вообще даже не симпотной», естественно, незаслуженно. Но и второго с лихвой хватило Лиле, чтобы не снимать воображаемую корону ни днём, ни ночью.

Сане не нравилась красотка Лиля, но открыто враждовать с ней никогда не собиралась. Всё-таки худой мир лучше доброй ссоры. Но Лиля придерживалась другого мнения и никогда не упускала шанса, возвыситься над ближним своим, неважно Саня это или кто-то другой.