Раздался звонок на урок. По расписанию 11 «В» готовился к уроку истории, но учитель почему то задерживался.

– А мне одной это надо? Я одна на последний звонок пойду? Вы дальше учиться собираетесь? – Тарасова пыталась говорить спокойно, но нервы уже начинали подводить, неприятный разговор с Тамарушкой (так ласково называли школьники биологичку) оставил всё-таки осадок.

– Ты ответственная, Тарасова. Вот и отвечай, – Лиля занималась любимым делом, издевалась. – Я не нанималась к вам. Мне за это деньги не платят.

– Что тут думать? Вон Савин в парике пусть танцует. Главное, пива после последнего звонка попить, а концерт мне лично – не интересен, – отмахнулся Чайкин.

У Сани заканчивалось терпение. Похоже, и в правду, никому не было дела до предстоящего мероприятия. Но классную это не волнует, ей принесите и отчитайтесь.

Может, на больничный уйти? – пришёл в голову традиционный выход из ситуации. – Нет. Тогдаона меня точно убьёт. Что же делать?

– Саня, да не волнуйся ты, мы вместе придумаем. Все на выходных подумаем и потом обсудим идеи. Правда, ребят? – то зазвучал спасительный голосок дорогой подружки Сашеньки. Волнение Сани от этого уверенного ласкового тембра сразу стало затихать. Как же хорошо, когда есть настоящие друзья. – Можно спросить у прошлого выпуска, чем они удивляли. Или у Тамары Михайловны попросим помощи, пусть подскажет, что можно подготовить. Куда она денется, поможет!

Закончив фразу, Панкратова обнадеживающе глянула на подругу.

– Зачем нам-то заморачиваться, не пойму? Пусть Тарасова думает все выходные, – Лиля твёрдо была настроена поругаться. Сегодня не повезло Тарасовой, от придирок теперь не сбежать.

Как ни странно, провокация сработала. Тарасова повелась на вызов:

– А я могу вообще не приходить на последний звонок!

Саня от напряжения со всей силы хлопнула себя ладошками по бёдрам, сжала кулаки и во все глаза уставилась на Лилю. Обычно дружелюбное выражение лица на сей раз демонстрировало буйное негодование. Желание подойти и стукнуть зазнайку было невыносимо высоко. Класс притих, наблюдая за потасовкой.

– Саш, успокойся, пожалуйста. Не обращай внимания, – Панкратова, не на шутку испугавшись, подскочила к подруге.

– Сань, придумаем мы этот концерт, нашли проблему. Девчонки, делаете из мухи слона, честное слово, – разводил ситуацию Чайкин. – Нашли из-за чего рамсовать. Из-за детского утренника.

По кабинету послышались поддерживающие Чайкина негромкие возгласы и смех ребят:

– Ну, правда, нашли проблему.

– Что к чему вообще ругаются, было бы из-за чего!

– Где вообще историчка-то? Заболела? Может, вообще урока не будет? Первого урока же не было…

Интерес к конфликту угасал, ребята стали обсуждать пропажу учительницы. Лиля победоносно, с чуть заметной усмешкой, блуждающим по лицу взглядом, рассматривала соперницу. Вроде, дело сделано, Тарасову аж потряхивает, ещё чуть-чуть и из ушей пойдёт пар. Но это ещё не всё, Зубарева не чувствовала удовлетворения от конфликта. Лиля состроила обиженное лицо, манерно оглядела Саню, села за свою парту и обратилась к подружке – Тане Малашенко, сидящей впереди неё:

– Как дикарка себя ведёт. Шуток вообще не понимает. Видела лицо её? Я чуть не напугалась. Во сне приснится, трусами не отмашешься.

Малашенко, довольно улыбаясь, кивнула. А Зубарева, повернувшись к Сане, добавила:

– Тарасова, да можешь и не приходить на последний звонок. Мне вообще всё равно, – и через двухсекундную паузу продолжила: – Только, если вдруг пойдешь, кроссовки вымой, пожалуйста.

– Тебе какое дело вообще до моих кроссовок? Тебя это волнует, что ли? – Саня даже не заметила, что уже кричит на весь класс.