В дверь со стороны дороги забарабанили.

– Это мы, тёть Оль!

Ольга метнулась отворить, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не начать заполошно выспрашивать: «Что случилось? Кто пострадал?»

Хотя сразу было понятно, что все в порядке. Лыба на довольной, чуть прихваченной солнышком мордени племянника была широченная – хоть все бросай и садись завидовать. Тыря печальной тоже не выглядела – тут же ринулась целоваться и обдала дорогую подругу невыносимо острым щенячьим счастьем. В ее повадках становилось все больше собачьего – Оля подозревала, что она перенимает подсознательные желания собачника Павлухи.

– Мы за железом, тёть Оль. А еще Прану корма притащили, чтоб повозку ради пары кулей не гонять. Ну и пообедать. – Пашка метнулся в соседнее помещение и загремел хламом на стеллаже. – Дядь Женя горн хочет раскочегарить. Свой, маленький, – докладывал Пашка сквозь лязганье. – А там даже заклепок наделать не из чего, представляешь? Одна ржавчина на старой наковальне.

– Заклепки-то зачем?

– Я не вникал, тёть Оль. В кузне и без меня не протолкнуться. Я в этом ни бельмеса. Сита какие-то починять собираются.

Точно! Ольга вспомнила, что они с Агавом даже сетку какую-то прикупили. Сита – это чтобы пуйфинов промывать. 

– И что, слушают хуторские Семеныча?

– А то! Как новобранцы прапора. Дед Ажур им нашептал, что от самого́ попечителя человек. И тебя приплел, типа ты господина лавэ просила. Так что слушаются. Сначала сита эти, а потом для птиц, что ты купила, что-то ладить будут. Мы с Тырькой сухостой с косогоров таскали, пока дядь Женя там руководил. 

Ну да, правильно – где кузня, там огонь. А значит – топливо. Не хуторян же грабить, им каждая дровина тяжким трудом дается. Леса вокруг немало, да весь на кручах – поди добудь. Дороги в гору нет, скорее тропа – семь загибов на два разгиба, повозке там делать нечего. Тирлы бревна волоком таскают. А Тыря не коротконогий тирл – по обрывам и косогорам напрямки скачет. Да и Пашка не слабак – изрядные лесины прихватывает.

Пашка вернулся в караулку с невеликой добычей металлолома. И ради этого горн разжигать? Ольга внутренне сжалась – опять надо на поклон к лавэ идти, совета с разрешением спрашивать. Военная крепость – и без вековых залежей ржавого оружия? Ольга себе такое плохо представляла. Хотя с этих магов станется. Все не как у людей.

Тыря утробно зарычала, привлекая к себе внимание: куль с кормом завязан крепко – никак не добраться до вкусненького. Может, дорогие двуногие сообразят, что собаконьке не хреново бы и подкрепиться. Веселая игра под названием «работа» много сил требует, да-да. Пришлось вести малую в виварий, ну и Пранову пайку сдать пастухам заодно. 

– Я б тоже поел, тёть Оль, – жалобно заныл парень, когда щена и Пран вполне дружелюбно захрумкали личинками. И тут же повинился: – Копченья, что ты мне с собой собрала, я сразу Наяне вручил, а лепешки детворе раздал. Теперь есть хочу.

  Обедать решили в караулке. Невелики хлопоты – из кухонь пару кастрюлек притащить. Зато можно посидеть по-семейному. А что остыло чуток, так и хорошо, ибо жарко.

  – Дядь Женя курей, то есть карочек этих, – торопливо поправился Пашка между двумя ложками похлебки, – велел по дворам не раздавать, а держать скопом. Загородку им сейчас ладить будут. Как плетень, только из травы из этой, из которой циновки плетут. Ща поедим и побежим с Тырей колышки заготавливать.

– Скопом-то зачем? – удивилась Ольга. Она как раз планировала, что птица будет в каждом хозяйстве. 

– Дядь Женя сказал – пусть гуртом ходят. Потом загородку перенесут, а на этом месте грядки разбить хорошо – куры ж гадить будут, а это удобрение, – важно пояснил Пашка.