Раим скользнул взглядом по парнишке – заметил, постреленок, и узнал. А иномиряне никак не оторвутся от своего свежеобретенного соотечественника. И что в нем особенного, чему радуются? Его помощница смотрит на этого плохо отмытого мужичка с такой надеждой, а главное – с таким теплом и заинтересованностью, что…

Ольга, наконец, заметила хмурое начальство. Удивилась так, что сама себе не поверила – толкнула локтем Павла. Тот пару раз сморгнул, расплылся в радостной улыбке и вскочил, как и положено рядовому перед генералом. Это и привело Ольгу в чувство. Чувство было… хорошим, что немало удивило Раима. Помощница была ему рада, совершенно определенно – рада. И ни тени вины Ольга за собой не чувствовала.

– Будете обедать, господин Шенол? – спросил она спокойно. – Здесь неплохо кормят. 

Пашка уже махнул рукой, подзывая подавальщика, и засуетился, добывая еще один стул. Свое место он уступил, и лавэ решительно уселся за стол – неожиданно ему стало интересно: что за тип этот новый персонаж. А хотел просто забрать своих подчиненных в приказном порядке.

– Чистый прибор, – велела Ольга подскочившему половому. – Чистый, а не ополоснутый в тазу с грязной водой. Понял ли? – В голосе была требовательность платежеспособной и не слишком покладистой клиентки. – Вот это, – она указала на опустевшее блюдо из-под запеченного мяса, – повторить. Да с пылу с жару подай, а не чуть тепленьким! Сыру мягкого тонко нарезать, перца молотого и горячих лепешек. Еще свежей зелени и маслица в соуснике. Да ступку прихвати с пестиком. Живо!

– Господа не желают промочить горло? – залебезил официантик, стараясь прикрыть жирное пятно на переднике ладонью. – Только что откупорили бочонок свежего бирса.

– Пусть принесет на пробу, – неожиданно подсказал Мит. Ну не хотелось парнишке, чтобы такому важному господину не понравилось.

Бирс оказался вполне приятным напитком – слабенький сидр из какого-то фрукта. Стоило взять на заметку. Ольга достала из кармана памятную самописную бумагу, подаренную лавэ для записей с голоса, и прошептала: бирс, вкусный напиток. Шептала по-нрекдольски – русского алфавита чертово колдунство не ведало. 

Евгений Семенович наблюдал явление «благородия» с некоторой опаской – тот явно неспроста нарисовался. По душу новой знакомой он заявился, ей-ей. Как бы добрейшая Оля не пострадала. Насмотрелся старый Кобзарь на всякое начальство, но таких, золотом шитых и генералистых, в его «коллекции» не было. А этот – ну чисто белогвардеец при чинах. Не выветрилась еще классовая неприязнь к сытым и благополучным, хоть стар он уже и перестройку, так ее наперекосяк, пережил. Потому и беспокоился за Олю и пацана, готовился принимать недовольство барина на себя, если что. Сильно беспокоился и не знал (да откуда бы?), что вот сию секунду снискал первую симпатию у самого́ попечителя наездников.

– Я вам сейчас всех представлю… – заговорила Оля немного суетливо, желая сгладить неловкость первой встречи.

– Не стоит, госпожа Ольга, я в курсе, – перебил лавэ. Он рассчитал правильно – Ольга, да и Павел, намек поняли как надо. Помощница чертыхнулась и уточнила мысленно – с какого именно момента Раим Шпиёнович за ними следит? Чуть кивнула, приняв мысленную картинку встречи с Серафимой. Ну и ладно, значит, все самое важное видел, объяснять не придется.

Со всем возможным пиететом подали заказ. Корчмарь, официант и вышибала затаили дыхание – станет златокительный кушать или нет? Это ж какой прибыток репутации, если станет! 

Стал! 

Седая женщина в мрачном платье самолично искрошила немного зелени, растерла ее в ступке, сыпнула дорогущего перца и соли, капнула масла и, как ни странно, кисленького бирса. Вынула из толстенькой лепешки середку, начинила этой смесью, прикрыла сверху сыром и подала господину.