Никто – или почти никто – не станет останавливаться перед лицами, глядящими с открытых семи ветрам портретов. Фотографии холостяков в воскресных костюмах, смущенных пар и чопорных стариков оставлены в полном одиночестве. За немного неестественным и серьезным выражением на черно-белых лицах или более расслабленным и приветливым на цветных изображениях (как правило, более поздних) видно, что глаза словно смирились с тем, что смотрят в пустоту и больше не встретятся ни с чьим взглядом.
Наконец, никто – или почти никто – не заходит в незапертые высокие склепы с останками провинциальных буржуазных династий или преуспевших семейств тружеников-иммигрантов. И почти ни души не бывает в той части кладбища, где похоронены самые привилегированные, – в тяжеловесных каменных часовнях, алтари которых усыпаны искусственными цветами, застланы скатертями, уставлены свечами и иконами, или в маленьких домиках, похожих на небольшие беседки, которые можно увидеть кое-где в пригороде…
Эта книга посвящена тем, кто остался на том свете, в прошлом и настоящем.
Часть I. К истокам погребальной демократии
Смерть тогда была в центре жизни, как кладбище в центре деревни.
Жан Фурастье. Механизация и благосостояние
1. Покойники без могил
Когда-то Плудири был одним из важнейших приходов в графстве Леон в Нижней Бретани. Период расцвета пришелся на XVI век, что обусловлено резким взлетом производства и торговли льняными тканями. Подтверждением тому стали сто ткацких станков, установленных в городских домах, а также стремительное обогащение нескольких местных крестьян, занявшихся торговлей тканями.
Поскольку вследствие обогащения резко выросло население, городские культовые сооружения оказались недостаточно вместительными. Тесная церковь не вмещала всех верующих, религиозную службу проводить там было неудобно. Поэтому прихожане решили построить новую церковь, больше и красивее прежней.
Но и мертвым было тесновато. В будущем ситуация усугубится, поскольку с побережья сюда придет эпидемия чумы. Жители и церковные власти пытались решить, как лучше поступить с останками умерших. Для этого приходский совет согласился не только расширить церковь, но и превратить бывший реликварий, расположенный по соседству, в оссуарий.
Возведение этого сооружения позволило бы перенести в помещение большое количество останков, иссохших в земле, таким образом на кладбище освободилось бы место для недавно умерших. После того как их перенесли бы в крытые галереи, верующие могли бы наведываться туда и окроплять их святой водой.
Чтобы воплотить в жизнь это благочестивое начинание, было приказано начать строительство специально спроектированного оссуария. Также возникла идея создать настенный фриз, отвечающий духу времени, на тему равенства людей перед лицом смерти. Более двух столетий такой сюжет был популярен благодаря «Пляскам смерти», которые можно было увидеть по всей Европе. Они украшали стены церквей, клуатров[7] и оссуариев. Сюжет легко узнавался по кривляющимся скелетам, которые вовлекали живых людей из всех слоев общества в неистовый танец, «сарабанду[8] смерти», как писал один историк[9].
На барельефе над входом в оссуарий Плудири, сохранившийся до наших дней, изображены пять фигур, они помещены рядом в четко очерченные ниши. В первой из них скелет со свирепым выражением лица двумя руками держит копье – в этой аллегорической фигуре местное население легко узнавало Анку, бога смерти в бретонской мифологии.
Внутри других ниш скульптуры, подобно персонажам на игральных картах, олицетворяют несколько социальных слоев периода Старого порядка. Их легко идентифицировать: крестьянин в колпаке с лопатой, судья в длинной застегнутой мантии с перчаткой в руке, молодой дворянин со шпагой, элегантная дама в пышной юбке и блузке с полукруглым воротничком.