Но когда учительницы вышли из ласковых объятий воды, всё полетело кувырком. Вера Захаровна, Цветовод, вдруг застыла, словно поражённая молнией Зевса, и взгляд её приковался к кустам шиповника.

– Там кто-то есть! – выдохнула она, и взгляды всех обратились в сторону засады.

Сердце Вовки отчаянно забилось, словно пойманная в клетку птица, пытающаяся вырваться на свободу.

Несмотря на расстояние, видимость была кристально чистой. Можно было различить игру света на драгоценностях, золотые искры, пляшущие на украшениях. До слуха долетали обрывки фраз, и грубая, лишённая изящества речь резала слух. За исключением Жаннет они щедро приправляли свою болтовню отборными ругательствами. Затаившись в укромных уголках, словно хищники в ожидании добычи, они терпеливо ждали, когда учителя вновь окунутся в прохладные воды.

Но сначала на траве расстелили цветастую клеёнку, мгновенно уставленную яствами и аппетитными бутылками. У мальчишек потекли слюнки, а женщины, ощутив себя в безопасности, принялись дегустировать десертное вино, уверенные в своём одиночестве в этом укромном уголке. Как же они ошибались! За ними наблюдали четыре глаза, горящие жаждой мести, – глаза их нерадивых учеников. Когда донеслись первые аккорды популярной мелодии, мальчики дали сигнал к началу представления. Спортивные майки сменились тельняшками, а лица исказились зловещими гримасами, будто сошедшими со страниц готических романов. Вскоре в воздухе поплыл дразнящий дымок костра – готовился шашлык.

– Шашлыком будут угощаться, – проглотил слюну приятель, опьянённый ароматом.

– Испортим им аппетит, – хитро усмехнулся Плут. – А взамен увидим импровизированное шоу этих сплетниц. Представляешь, как они будут выглядеть, когда придется возвращаться в город в чём мать родила? Позор на всю округу!

– Тебе их совсем не жаль?» – спросил друг, не снимая маски.

– А им было нас жаль, когда они придирались к каждому слову в наших сочинениях по литературе? Эта Зинаида Яшина – настоящая предательница! Больше ни ногой на её мероприятия! Вот её бы я наказал с особым удовольствием, но, увы, её здесь нет. Зато Жанну трогать не стану.

В этот момент в воздух взлетел мячик, и женская компания с визгом бросилась в воду. Ребята, не теряя ни секунды, собрали с кустов их легкомысленные наряды и, сменив позицию, укрылись на небольшом холме, в густых зарослях греческой валерианы, откуда, словно из театральной ложи, открывался вид на весь женский пикник.

– Может, пора снять маски и уносить ноги? – дрожащим голосом предложил Лука. – Вдруг инспектора на катере нагрянут?

– Лежи тихо и не дёргайся, – толкнул друга в бок Вовка. – Сейчас самое интересное начнётся, а потом быстро свалим. Давай лучше упакуем их пляжный гардероб в котомку, свои маски по дороге утопим.

Они скомкали шёлк и кружева в бесформенный клубок и запихнули всё в рюкзак, за исключением халатика Жанны Васильевны, любовно сложенного и упакованного в продуктовый пакет. Пока они возились с тряпками, в педагогическом коллективе началась паника. Но до них долетали лишь обрывки фраз. Пригнувшись, они прошли метров двадцать до тропинки и, убедившись, что их не видно, выпрямились.

– Всё-таки интересно, как они выкрутятся, – остановился зачинщик мести. – Я вернусь, понаблюдаю, а ты подожди меня здесь. Или, если хочешь, иди потихоньку до трассы, всего четыре версты. Там сядешь на автобус и поедешь домой.

– Нет, я тебя здесь подожду, – отказался он от сомнительного предложения и, сбросив рюкзак, уселся на него.

Тогда Владимир развернулся и побрёл обратно. Ему не терпелось увидеть, как они будут выпутываться из щекотливой ситуации. На коленях он подкрался к ним и, убедившись, что слышно хорошо, прилёг на траву. Первый голос, он узнал, принадлежал Вере Захаровне.