На куилеках всё зевали – с тем поглотила их дрыхня…

В четвёртый день аврала полным ходом приличный диапифер возрождали. Эх, ветерок гулял: в порывах отставшие фрагменты колебались. Ноль-три-один, диомих, альпинистом на искривлённую опору взгромоздился. Привычно пробирался, без опаски, по поперечине: на поясе катушка, иначе вуркала – лебёдка. Закарабинив трос, попёрся дальше, – пытался срезать быстро инструментом свисающий кривой кусок металла. Под ним, суком прогнившим, обломилось полсекции, а трос – на уцелевшей. И маятником удалец сорвался – ударившись о балку, отключился: головушка, конечности обвисли, – спорхнул и аспикар прощальным взмахом. Внимание привлекли при общем шуме крик раздирающий, тревожный грохот. Народ, как по команде, обернулся: вверх животом раскачивалось тело. И воскрешением бы не грозило: внизу торчащая же арматура. Застыл немой вопрос: что делать?.. Всеобщее затишье и лишь ветру конструкция в остатке подпевала по миллиметру скрипом, неохотно к последнему пристанищу склоняясь. Кто по наитию искал глазами предмет любой для помощи, спасения. Другие – в ожидании падения. Водил руками жалко надзиралец: в утиль списали преждевременно ноль-три-один.

На груду лома стелется солома: ремень, валявшийся в страховочной оснастке, Дима пулей застегнул. Хватая трос, прикинул: не короткий, опорная кран-балка уцелела, но рельсы вдоль на том участке просыпавшейся кровлей перекрыты. Рукой подать до тела бедолаги, примерно так, пятнадцать… десять метров. Затем на крюк, простой грузозахватный, подъёмного устройства петлю набросил – другую на себе замкнул – дал знаком диомиху с дистанционным пультом.

И ноль-четыре-ноль соображая, орудовал подъёмом, положением.

На поводке взбирался зверем Дима на пирамиду из узлов, аппаратуры в крыле, тотальной порчи избежавшем и, поспешая, ринулся с обрыва.

Ух! понесли качели – при заходе чертили по песочку ягодицы, по ходу шлифанули железяки: "Бля-муха", – трос длиннее оказался.

Попытка раз – пронёсся мимо цели. Прочувствовал проблему оператор: двигун рывком поёрзывал на балке – поправили на глаз отвеса точку.

И недруги болели за удачу – поболее на развлечение.

"Фу", – исполнялся дубль два и в струнку раскинулся на уголок для пресса.

Без виража уткнулся в трос бедняги, мал опыт – обхватил его ногами. От боли – не до боли – стиснул губы: костюм не спас от членоповреждений. Но приспускался, – уж вдвоём висели, как если бы ярмом на шее больного старого жирафа, – при том от дополнительной нагрузки, остатки поперечины кренились.

Перецепился Дима карабином, товарища от вуркалы в потугах избавляя: "Зараза, тварь, собака", – никак демонтажу не поддавалась, ведь точно стянет за собой в могилу обоих с высоты, десяток метров.

И видно ребятишки доигрались: уставшая конструкция валилась – в покойники двоих определили – живые врассыпную – снова грохот! О Ангел мой, того-сего хранитель, момент – успел разъединить фиксатор – отстыковались, полетели – следом лавина из металла накрывала. Не смог на пирамиде заземлиться дуэт воздушных "любителей-гимнастов" – в обратку маятник сработал: в рой пыли над обломками качнулись и снова на возврат, пока всем миром не довели до состояния покоя.

Ноль-три-один спустя вручили ювакурам на попечение. Подозревались сотрясенья, ушибы тела, переломы – с просвечиванием разберутся.

Отхрамывал подальше Дима, – до крови отпечатки тросов, подтёрлась ткань на ягодицах: травмоопасный спорт – крылатые качели.

"Устроили здесь цирковой показ! Жить надоело?" – крыл вдогонку Лео.

Поглаживал, слюнил болячки Дима: "Вот почему нельзя со Сачерсукой на площади перепихон устроить?.. Угушеньки, советами затрахнут. В мозган дубовый формулу втыкаешь?"