Потом снова вышли на улицу и принялись прыгать с полутораметровой тумбы, имитируя приземление. Полагалось приземляться на полусогнутые ноги, слегка пружинить и валиться на бок. Это было весело, предполётное напряжение потихоньку отпускало. Инструктор собрал со всех по пятьсот рублей, пояснил, что, если кто откажется после взлета, деньги не возвращаются. Типа, «за пальцы» надо платить. Мефодий нашел такой подход справедливым.

Прогноз не обманул. Тучи разошлись, но не до конца, а как бы приоткрыв окошко на полнеба. Последовала команда надеть парашюты. Основной одевался не просто как рюкзак. Лямки проходили через пах и под мышками. Группа выстроилась на площадке. Инструктор обошел каждого, проверил амуницию, правильность размещения основного и запасного парашюта и скомандовал посадку.

– Ты последним заходи. А выходить первым будешь. Самый тяжелый. – Инструктор слегка подтолкнул Мефодия. Подождав, пока вся группа разместится в туше вертолета, Мефодий по короткому трапу забрался внутрь. По обоим бортам тянулись металлические лавки. У борта напротив двери сидели человек пятнадцать парней и девушек в красивых разноцветных спортивных костюмах с небольшими рюкзачками за спинами. По левому борту сидели «перворазники».

Мефодий уселся прямо возле двери, за ним сидели Петр и Саша. Мефодий тихонько спросил у Петра, кто эти нарядные люди – напротив. Петр шепотом на ухо объяснил, что это спортсмены, прыгают с парашютом типа «Крыло» с полутора тысяч. Инструктор легкой ланью запрыгнул в вертолет, закрыл дверь. Винт закрутился, рёв двигателя заглушил все остальные звуки и, казалось, даже мысли. Инструктор остался стоять, нагнулся к уху Мефодия: «Как лампочка загорится, я дверь открою, вставай лицом к проёму, сигнал к выходу – по плечу хлопну, вот так, – он сильно хлопнул Мефодия, – тогда не тормози, а то не все успеют выйти».

Вертолет вертикально взлетел и начал движение, спиралью набирая высоту. Мефодий разглядывал беззаботную молодежь напротив. Он был рад, что в её числе были девушки, перед ними ударить в грязь лицом было немыслимо, поэтому хочешь-не хочешь, прыгать придется. А вот в их отсутствие – не факт, что решился бы. Альтиметр над дверью в кабину пилотов был похож на барометр, тахометр, спидометр и все другие «…метры», которые исполнены в виде круглого прибора со стрелкой. Когда стрелка доползла до отметки «600 метров», загорелась красная лампа. Мефодий вскочил. Инструктор ладонью придавил его на место. «Рано!». Он открыл дверь и Мефодий, сидя прямо у неё, увидел зияющую пустоту.

Это было совсем не то, что через иллюминатор. Высота была ощутима физически, она была ирреальна, словно окно в другой мир. Он разглядел внизу летное поле, усеянное короткой жухлой травой с многочисленными коричневыми прыщами кочек, полосатые рукава ветроуказателей, железнодорожную ветку где-то справа, по которой лысой гусеницей ползла электричка, блестящий серп реки далеко впереди, посадки, дороги.

Инструктор, кажется, его звали Валера, но уверен Мефодий не был, он вообще уже ни в чем не был уверен, жестом пригласил Мефодия встать. С предательской дрожью в коленках он разогнулся, повернулся лицом к пустоте. Она одновременно и тянула к себе и заставляла все существо Мефодия отодвинуться от края, тут же вспомнилась сказка про Тяни-Толкая. Это развеселило. Валера, наверное, всё-таки Валера, хлопнул Мефодия по правому плечу.

Набрав в легкие побольше воздуха, Мефодий, как перед прыжком в воду, внутренне сжавшись в малюсенький комочек, сделал шаг вперед с поворотом корпуса лицом по ходу движения, как учили на инструктаже, и камнем ухнул вниз. Первые две секунды перед глазами менялись местами зеленое и голубое, затем мягко, но сильно потянуло вверх, это было, как если бы Мефодий взялся обеими руками за собачку молнии внизу живота и сильным одновременным движением к голове вжикнул, раскрыл себя, распахнувшись всем своим существом навстречу пространству. Мефодий ощутил напряжение между ногами и под мышками, где крепились лямки. Зрение стабилизировалось, и первым делом он задрал голову вверх. Купол был раскрыт полностью. Где-то выше и впереди удалялась туша Ми-8, с бока которого высыпались фигурки парашютистов, сначала такие беззащитные, но потом над ними появлялись длинные белые хвосты, быстро формируясь в купола и стропы. Мефодий глянул вниз и замер от восторга.