– Ты уже завтракал? – невинно поинтересовалась я.

– Я уже обедать собрался. – Стоя рядом с открытым окном, Никитос курил и не смотрел в мою сторону.

– Ну ладно, – я пожал плечами и открыла холодильник, достала бутылку воды. Остановилась только когда горло свело кашлем – холодная зараза!

– Ка-а-а-йф…

– Диана…

Меня называют полным именем… Дело плохо.

– А? – Я включила чайник, подошла к Никите, обняла его со спины и прижалась всем телом.

– Если тебе наплевать на себя…

Я ткнулась носом ему в затылок.

– Хочу тебя.

Он покачал головой и обернулся, оказавшись со мной лицом к лицу.

– Ты понимаешь, что нельзя над собой так издеваться?

– Да, папочка.

– Тогда зачем?

– Паршиво было.

– Легче стало?

– Ты уже спрашивал, – хитро улыбнулась я, запуская руку ему в джинсы. Он дёрнулся, но я не отпустила. Погладила его член лёгкими дразнящими движениями через бельё.

– Ты считаешь, что все проблемы можно решить сексом и травкой? – хрипло спросил он, впрочем, в его голосе я уже слышала совершенно иные нотки, и это мне нравилось.

– Не худший вариант, между прочим, – я беззастенчиво забираюсь рукой ему в трусы, соединяю пальцы в кольцо, обхватывая его напряжённый член, – теперь понимаешь, почему я обожаю их создавать?..

Последнее я выдыхаю ему в ухо, практически сливаясь с ним. Романтически настроенный лирик сказал бы, что мы представляем собой единое целое, повторяя каждую линию и контур друг друга. А я бы сказала, что это чистейшей воды порнография в полный рост.

Я знаю, что заводит его больше всего: не моя опытность, блядские замашки и то, что я позволяю делать с собой что угодно – от чего сносит крышу у моих мимолётных дружков и знакомых. Нет, в случае Никитоса это мои прикрытые глаза и закушенная губа, капельки пота над верхней губой, хриплые стоны и сбивающееся дыхание. Ему нравится чувствовать, что мне с ним безумно хорошо. Его проблема в том, что он меня любит, а я этим пользуюсь.

У меня уже горячо между ног и прикосновение его пальцев к коже чувствительных складок, когда полы халатика расходятся, заставляет меня на мгновение утратить над собой контроль и выгнуться с хриплым стоном. Я прихватываю губами мочку его уха, выдерживаю паузу и прикусываю кожу на шее. Ощутимо, но ровно настолько, чтобы Никита с хриплым выдохом положил свою руку поверх ткани брюк, направленным движением заставляя меня сжать пальцы и провести по его члену всей поверхностью ладони.

Хрена с два всё будет так, как ты хочешь, радость моя.

Вытаскиваю руку из его штанов, разворачиваю лицом к себе и толкаю к подоконнику.

Прежде чем он успевает что-то сказать, затыкаю ему рот поцелуем и тут же, не позволяя опомниться, расстёгиваю его джинсы и стягиваю их вместе с бельём. Отрываюсь от его губ и сползаю вниз – телом по телу.

– Диана, ты…

Его голос срывается на стон, когда я кончиком языка обвожу головку его члена и обхватываю её губами. Он выгибается, непроизвольно толкаясь в мой рот, вцепляется в подоконник так, что белеют пальцы.

Так-то лучше, Ник. Так-то лучше.

Втягиваю его в себя, совершаю глотательное движение и слышу его горловой стон. Медленно, сантиметр за сантиметром выпускаю его член из себя, потом сжимаю губы чуть плотнее и снова втягиваю. Это продолжается до тех пор пока сквозь Никиткины стоны не прорывается на выдохе моё имя:

– Ди…

Если бы я не была возбуждена так сильно, он бы так легко не отделался, но сейчас я хочу этого не меньше, чем он. Если не больше.

Кроме того, он и так заведён до предела.

Медленно выпускаю его член изо рта, поднимаюсь и мгновенно отступаю к столу, резко тяну его на себя. Он порывается увести меня в спальню – когда-нибудь я его точно прибью за его рыцарство в самые неподходящие моменты – но я резким движением стягиваю скатерть со всем содержимым прямо на пол и выдыхаю: