Я пролистываю лежащий передо мной отчет до страниц с ужасными подробностями: мне важно столкнуться с описанием насилия лицом к лицу. За годы работы я поняла, что нет смысла ходить вокруг да около – оно все равно найдет способ добраться до твоего сознания. Если я не перейду к этим подробностям прямо сейчас, впоследствии они подействуют на меня еще хуже, станут более личными – превратятся в тени, пляшущие в углах комнаты, в призраки, крадущиеся за мной по пятам ночью… Нет, мне нельзя бежать от них.
На снимках показаны последствия убийства – и это невыносимо уродливо. Марк Рашнелл был застрелен в упор, фотография не оставляет пространства для воображения. Беверли Рашнелл тоже была убита выстрелом в голову – но с бо`льшего расстояния. Судя по отчету судмедэкспертов, супруги были убиты в один и тот же отрезок времени, однако трудно определить, кто из них погиб первым.
Я вспоминаю о том, как пальцы Джейка ласкали мою щеку или гладили мою спину, и вместо этого пытаюсь представить, как они нажимают на спусковой крючок. Дважды. Посылая пули в живых людей.
Это было намеренное, расчетливое, жестокое убийство.
Мало того что в сумке, принадлежащей Джейку, было найдено орудие убийства – там также обнаружилась бейсболка, испачканная кровью Рашнеллов. И, в довершение ко всему, волокна той же самой бейсболки были найдены на трупах обеих жертв.
Я уже слышу слова обвинителя, которые будут произнесены в суде, – приговаривая Джейка к пожизненному заключению.
Установлено, что смерть Марка и Беверли наступила между 14:00 и 14:15. Очень многое может уложиться в пятнадцатиминутный отрезок времени. Задача обвинения – установить, какая версия событий будет более осмысленной для присяжных: убил ли Джейк сначала Беверли, вынудив Марка смотреть на это, или, быть может, все случилось в обратном порядке? Были выстрелы сделаны один за другим или же их разделяло несколько минут?
Я записываю в блокнот свои размышления:
1) Порядок убийства?
2) Почему Джейк оказался в доме?
3) Почему он убил их?
А потом добавляю четвертый пункт:
4) Марк и Беверли РАШНЕЛЛ.
Я ловлю себя на том, что пишу их фамилию заглавными буквами и обвожу ее жирным овалом. Кем они были? И почему их фамилия звучит для меня так знакомо?
Глава 4
Часы на стене моего кабинета показывают 08:38. До сегодняшнего дня Джейк Рейнольдс отсутствовал в моей жизни восемнадцать лет, но ему понадобилось всего пятьдесят три минуты, чтобы, заново появившись в ней, перевернуть мой мир вверх дном. Снова… Я пытаюсь не думать о том, что это значит – что это говорит обо мне и о жизни, которую я выстроила.
Во время одного из первых сеансов Айя рассказала мне о кинцуги – японском искусстве чинить сломанную керамику, заполняя и выделяя трещины золотым лаком. Оно породило целую философию, говорящую о том, что несовершенством можно любоваться так же, как и красотой, и о том, что разбитая, а потом склеенная вещь становится только прочнее. Мне так понравилась эта идея, что я начала коллекционировать предметы кинцуги и расставлять их по всему дому. Если заглянуть в наш кухонный шкаф, можно увидеть тарелки, чашки, стаканы и даже чайник, отмеченные прекрасными, изящными, хаотичными золотыми линиями. Смысл слов Айи, конечно, заключался в том, что я сама – объект кинцуги. Ставшая сильнее и прекраснее после всего, через что мне пришлось пройти. И теперь я гадаю: быть может, я вместо этого просто склеила себя ПВА?
Захлопываю лэптоп и спешно упаковываю его в чемодан на колесиках вместе с папкой и своим блокнотом. Быстро обвожу взглядом кабинет, удостоверяясь, собрала ли я все остальное, что может мне понадобиться, а затем направляюсь к кабинету Чарльза. Резко стучусь в дверь.