– Входите, – отзывается он, и я распахиваю дверь.

– Мне только что позвонила мать. Знаю, это совершенно не вовремя, но у нее случилась неприятная ситуация. Обычно с ней побыл бы мой брат Макс, но сейчас ему пришлось уехать на некоторое время. Я собираюсь несколько дней поработать удаленно, из ее дома. Я собрала все, что может понадобиться, – с виноватым видом киваю в сторону своего чемодана, – и намерена за это время составить список потенциальных свидетелей и начать переписку с отделом судмедэкспертизы. Во вторник у меня предварительное слушание по делу о причинении фактических телесных повреждений – помните, я рассказывала вам о том, как преступник укусил офицера, производившего арест? – так что к тому времени я вернусь.

Чарльз хмурится.

– Вы правы, это не вовремя, но я понимаю, что семья – это важно.

– Спасибо, до следующей недели, – говорю я, начиная закрывать дверь.

– Джастина, – окликает он, и я останавливаюсь. – Только не напортачьте, ладно?

– Конечно. Приоритет номер один.

Чувствую ли я себя виноватой в том, что лгу человеку, который только что предоставил мне самую крупную возможность за всю мою карьеру? Если задуматься об этом, то да, чувствую. Но я неплохо овладела искусством манипуляции – по сути, я мастер в этом искусстве.

Я решаю, что нет смысла рассуждать об этом, когда на кону стоит нечто куда более важное. Если Джейка отправят в тюрьму за убийство, мне нужно знать всю предысторию. Не только ту версию, которую обвинение сочтет наиболее убедительной для суда. На этот раз мне нужна подлинная история.

Наконец-то, спустя почти восемнадцать лет, настало время вернуться домой. Туда, где все начиналось.

Обратно к нему – во многих смыслах.

Впервые Джейк заметил Джастину – заметил по-настоящему – в один унылый февральский день. Это был день рождения его матери, ей исполнялось 48 лет, и отец Джейка забронировал столик в «Синем орле» – этот ужин должен был стать сюрпризом для именинницы. Джейку было поручено дождаться ее у офиса после работы и сопроводить в ресторан. Он выбрал самый зрелищный путь до города, мимо набережной, вместо того чтобы пойти самой короткой дорогой, – его отец наверняка закатил бы глаза, узнав об этом. Он был куда более практичным, чем Джейк, – менее эмоциональным, как он любил заявлять, когда сын чем-то его разочаровывал или изрекал в присутствии отцовских друзей нечто, заставлявшее отца почувствовать себя неловко.

Обычно Джейк просто отмахнулся бы от этой мысли – он был вполне доволен тем, каков он есть, – но сегодня, когда небо затянули темные тучи, признал, что сделал неправильный выбор. Он должен был прислушаться к своему разуму, а не к своему сердцу.

Он знал про семью Стоунов. Все в Молдоне знали про них. Джерард Стоун был столпом общества – неудивительно, что он в очередной раз возглавил городской совет. Плакаты с его лицом, наклеенные чуть ли не на каждый фонарный столб, хлопали на ветру. Их нельзя было не заметить, при всем желании. Боже, иногда Джейк ненавидел этот городок, откуда, казалось, никто и никогда не мог сбежать… На протяжении жизни поколений так оно и было. Ты рождался здесь и оставался здесь. Даже редкие счастливчики, уезжавшие учиться в тот или иной университет, часто возвращались сюда годы спустя вместе со своей молодой семьей – и начинали этот цикл заново.

Джейку не светил даже университет. Его семья прочно укоренилась в этом круговороте. В конце этого учебного года ему предстояло окончить школу; все ждали, что он пройдет курс по обучению специальности, спонсируемый местной компанией. По окончании этого курса начнет работать и в конечном итоге, вероятно, женится на какой-нибудь из девушек, с которыми учился в школе, – хотя он даже боялся подумать, на ком именно, – и купит террасный дом в викторианском стиле. Наверное, этот дом будет располагаться неподалеку от точно такого же дома родителей Джейка – дома, где он родился и вырос.