– Майя, – снова зову я, но она не слышит меня. Приходится зайти в душевую и, выключив текущие со всех сторон водопады, стащить с крючка свежее полотенце. Укутав жену, я беру ее на руки и, возвратившись обратно в спальню, бережно укладываю на постель. – Что происходит, милая? – вкрадчиво интересуюсь я. Ни одна баба никогда не ревела в моем присутствии. Все знают, что слезами меня не проймешь. Но Майе Белецкой это удается. – Мне вызвать Валеру? – напряженно спрашиваю я. Только истерик мне не хватало.

– Я могла умереть, – шепчет Майя, устраиваясь в моих руках, как в колыбели. – Меня чуть не убили сегодня. А у меня Мелисса… Мне нельзя умирать, понимаешь? А если бы я не выкинула цветы? Я бы погибла, и моя дочка до конца своих дней считала бы, что я ее бросила…

– А ты не бросала? – уточняю я от нечего делать и сам себя ругаю, что не смог удержать язык за зубами.

– Ни за что, – мотает головой Майя. – После развода Алекс украл ее и запретил нам видеться…

– Урод, – бурчу я негромко, чуть касаясь мокрой головы жены. – Подожди-ка, – стараясь лишний раз не обидеть Майю, говорю я. – Подожди, я сейчас тебе полотенце принесу. Башку замотать, а то простудишься.

Когда я возвращаюсь обратно с белоснежной тряпкой, Майя уже сидит в постели, накрывшись одеялом. А на голове у нее возвышается кипенно-белый тюрбан.

– Ты как махараджа, – хмыкаю я и, натянув на голое тело банный халат, устраиваюсь рядом. – Не реви, – бурчу ворчливо. – Мы живы, и это главное. Я всех найду, не беспокойся. Организаторов, исполнителей, посредников. Мне не впервой, Майя, – ухмыляюсь я криво. – Кое-кого сдам ментам, а тех, кто по незнанию влез, просто разорю. А если цепочка потянется к Фигнищеву, то решу проблему кардинально…

– Убьешь? – поднимает она зареванные глаза.

– Нет, – мотаю головой я и вру безбожно: – Лишу бизнеса и выкину из города.

– А такое возможно? – удивляется она. – Как?

– Дам двадцать четыре часа и попрошу убраться подобру-поздорову, – пожимаю плечами я и, скосив глаза на часы, понимаю, что мы вот-вот опоздаем. – Точность – вежливость королей, – тихо замечаю я. – Пойдем, чижик, люди ждут.

– Мне не хочется, – вздыхает она, но тут же поднимается и выходит в гардеробную, благо прислуга перенесла туда вещи жены и наши вчерашние покупки.

Нацепив джинсы и голубую рубашку, приготовленные Ольгой заранее, я тупо пялюсь в окно, пытаясь понять, на что именно взъелся Феднищев.

«Из-за земли? Вряд ли… Ну не запасы нефти и газа там после сделки обнаружили! Зачем ему нужен именно этот участок? – печально думаю я, представляя большой заброшенный сад и дом, скорее похожий на барскую усадьбу. И все это в самом центре города! Отличное расположение, – хмыкаю я про себя и тут же ловлю за хвост совершенно невероятную мысль. – Нужно обнести участок забором и поставить охрану. И в обстановке полной секретности провести небольшое расследование… Но это потом», – морщусь я, поворачиваясь на звук шагов, и замираю на месте.

Майя, высушив волосы, заколола их на затылке. Нарисовала темные размытые стрелки, напрочь спрятавшие заплаканные глаза, и надела светлое шифоновое платье в пол.

– Я готова, – шепчет она. – Можем идти…

– Надень те длинные серьги, пожалуйста, – прошу я. – Они тебе очень идут.

– Хорошо, – быстро соглашается Майя и, достав из футляра жемчужно-бриллиантовое великолепие, вдевает их в уши.

«Вот, – мысленно замечаю я. – Нахапала бабок у наивной публики и на цацки все спустила». Но сделав над собой усилие, предпочитаю вслух сказать совершенно другое.

– Я хотел бы завтра вместе с тобой посмотреть новый участок. Может, посоветуешь, что на нем построить…